Хетта не сразу осознала, что слова были обращены к ней, и ступила внутрь сама, без посторонней помощи. Неизвестный вошел вслед за нею, и она услышала другое слово, почти крик, и, обернувшись, увидела тот же резкий взмах руки, который, по-видимому, открыл дверь; порыв ветра, как удар меча, захлопнул ее. Песок неистово хлестнул ее по ногам, она оступилась и вскрикнула, но ее опять подхватили под локоть. Хетта бессознательно вытянула руки, коснулась чьих-то ключиц и ощутила на своих запястьях горячее дыхание.
— Прости, — сказала она, и нелепость этих слов развеселила ее, но она боялась рассмеяться, ей казалось, что, начав, она будет не в силах остановиться.
— Простить? — переспросил человек. — Это я должен просить у тебя прощения. Я должен был заметить тебя раньше; я Стражник, и это мой пост. Каларшам в последнее время в злобном настроении и позволяет Джелидрету вытворять все, что ему вздумается. Но ты появилась так внезапно, как будто из ниоткуда. Совсем как эта буря. Такая буря обычно предупреждает о своем приближении, даже здесь.
Хетта вспомнила первую мысль, возникшую у нее после пробуждения — если все это и в самом деле было пробуждением:
— Где… Где я? — пробормотала она.
Человек откинул с лица покрывало и отбросил за спину капюшон. Он был чисто выбрит, темнокож, в желтом мерцании каменных стен лицо его было почти цвета красного дерева, и темноволос, с глазами карими или черными — она не могла различить.
— Откуда ты? — спросил незнакомец, он не игнорировал вопрос, но как будто счел его риторическим и не требующим ответа. — Ты, наверное, выехала из Чинилара три или четыре недели назад? А потом останавливалась в Тааре? Только я не могу понять, почему ты одна. Прежде чем я нашел тебя, ты потеряла свои вещи и спутников — с тобой не было даже вьючного животного. Прости, я, наверное, небрежен, — в его голосе послышалось напряжение, видимо, он не привык признаваться в небрежности, — но я бы его заметил, даже если было бы уже поздно.
Хетта покачала головой.
— Чинилар? — повторила она.
Он взглянул на нее, словно осмысливая ее последние слова, и ответил мягко:
— Это пост четвертого Стражника, Цитадель Встречи Песков, и Стражник — это я.
— Четвертый — Стражник? — произнесла Хетта.
— Нас одиннадцать, — мягко продолжал незнакомец. — Мы стережем одиннадцать Песчаных Границ, проходящих там, где кровь из головы Мора пролилась на землю после того, как Эрин и Тор изгнали эту злую тварь из Города и он в гневе сжег леса и реки Древнего Дамара, превратив их в Великую Пустыню. Большая часть пустыни спокойна — насколько пустыня вообще может быть спокойна, — но там, где пустыня бушует, Тор, Справедливый и Всемогущий, воздвиг наши одиннадцать сторожевых постов. Первый из них называется Цитадель Возмущения Песков, второй — Цитадель Расставания Песков, третий — Цитадель Дыхания Песков… Третьего, четвертого, пятого и шестого Стражников часто призывают на помощь, потому что наши посты находятся близ самого короткого пути через Великую Пустыню — из Равальтифана на Запад к равнине, что находится перед самим Королевским городом. Но я — я раньше никогда не выполнял свою работу так плохо. Откуда ты? — повторил он, и теперь в его голосе слышны были расстройство и волнение. — Откуда ты, тебя как будто бы принесла сама буря?
Едва слышно Хетта отвечала:
— Я из Роаншира, это одно из южных графств у меня на родине; я живу в городе Фарбеллоу, он находится примерно в пятнадцати милях к юго-западу от Мончестера. Мы живем над мебельным магазином моего отца. И я никак не пойму, куда я попала.
Он промолвил:
— Я никогда не слышал ни о Роаншире, ни о Мончестере. Действительно, буря далеко занесла тебя. Эта страна называется Дамар, и ты находишься на четвертой Песчаной Границе, на краю Великой Пустыни, которую мы называем Каларшам.
Затем ее ослепил очень яркий, словно лучи солнца, свет, и, подняв руки, чтобы защитить глаза, она почувствовала, что ее трясут за плечо, и услышала знакомый голос: «Хетта, Хетта, проснись, тебе плохо?» Но хотя она знала говорящего, речь звучала чуждо, словно говорили на языке, который она когда-то знала, но почти забыла. Но она слышала в голосе тревогу и страх, и она устремилась обратно, оттуда, где была во сне, потому страх этот был ей знаком, ее долгом было защищать тех, кто ощущал его. Прежде чем она окончательно вспомнила страх и ту жизнь, что была связана с ним, она услышала другой голос, рассерженный, и кто-то прорычал: «Поднимай эту лежебоку, иначе я заставлю ее по-своему», — то был голос отца.
Хетта перевела дыхание, словно утопающий, всплывший на поверхность (она чувствовала рев ветра, удары по телу, по лицу — она тонула в песке), и открыла глаза. Она попыталась встать, но она вернулась обратно слишком быстро, и ноги не держали ее. Она непременно упала бы, если бы Рут не подхватила ее, — Рут будила ее, голос Рут она услышала первым.
— Ты больна? Ты больна? Я уже давно пытаюсь тебя разбудить — буря утихла, но ветром свалило дерево, и оно сломало наш забор и разбило витрину в магазине. Везде осколки стекла и опилки — в них можно утонуть. Папа говорит, что мы с Джеффом сегодня в школу не пойдем, здесь слишком много работы. Вообще-то я думаю, что мы будем только мешать друг другу. Но Джефф наверняка улизнет к компьютеру, так что его вряд ли следует принимать в расчет.
ebooksa