8. Садовник
Много позже, когда садовник состарится, он расскажет внукам, как шарахались в тот день от перепуганных насмерть конюхов лошади, как сражались со своими сундуками придворные, покуда лакеи волокли по коридорам дворца кресла и даже кровати, а король в комнатных туфлях черного бархата выкрикивал распоряжения. Повара бросают на кухне кипящие чайники, вдовствующая королева — свои драгоценности, которые остаются лежать там, где она их уронила, запнувшись о подол ночной рубахи. Все бегут, спасаясь от надвигающейся летаргии, которая уже поймала в свои сети канарейку в клетке, и та, чуть слышно попискивая, прячет голову под крыло. Цветы в саду складывают лепестки, и даже омары, которых главный повар собирался подать под масляным соусом к обеду, прикорнули в баке с водой.
Несколько часов спустя во дворце не осталось никого, кроме канарейки, омаров и принцессы в башне.
Садовник скажет:
— В тот день я подстригал розовый куст у подножия башни. И посмотрите, что я там нашел! — Тут он протянет им розу того сорта, что зовется «Британия», о двенадцати лепестках, полураскрытую, свежую и влажную от росы.
Его внучка воскликнет:
— Ой, дедушка, да ты ее в саду сорвал сегодня утром!
А внук, умненький мальчик, инженером стать хочет, добавит:
— Дедушка, такого не бывает, чтобы люди спали сто лет.
9. Башня
А теперь немного истории. Когда башня была еще совсем юной — не башней, а скорее лачугой, — один мальчик вытащил из ее стены камень, и у нее появился глаз. Она видела, как отец мальчика, вождь, повел свое племя против солдат в железных панцирях и пернатых шлемах. Две армии сошлись на равнине: одна регулярная, сверкающая в утреннем свете, как лезвие меча, другая темная и косматая, точно гребень волны. Волна обрушилась на клинок, и тот искромсал ее в куски.
Время шло, у башни вырос второй этаж с вертикальной прорезью глаза, узкого, как древко копья. Она наблюдала, как подле нее возник деревянный сарай, где спали вповалку скотина и люди. Однажды утром башня почувствовала, как ее кольнуло, будто стрелой. Яркий огненный цветок распустился над крышей сарая, люди бросились врассыпную, скотина мычала. Башне опалило стену, ожог саднил, как старая рана. Белобровый — почти безбровый, — человек приказал построить замок и высечь над входом в башню имя Эльфрик. Стены замка рухнули под ударами таранов и камней, пущенных из катапульт. С вершины холма за осадой наблюдал человек, чей нос, сломанный в детстве, так и остался крючковатым. Когда на месте груды камней поднялся дворец, он приказал высечь над входом в башню имя д"Арбле и вставшего на дыбы кабана.
Время шло, и женщина на белом коне проехала через деревню, что выросла под стенами дворца, а свита шлейфом тянулась за ней. Разбогатевший на табачных плантациях Нового Света Дарбли поднес ей ключи от дворца в подарок к свадьбе с графом Эссексом. Башня украсилась именем Елизаветы Первой, у нее появился третий этаж, а в нем, точно фасеточный мушиный глаз, окно в частом свинцовом переплете. Однажды утром башня увидела, как сын королевы, играя во дворе в мяч, упал, и кровь хлынула у него из носа. Окна дворца занавесили черным бархатом, королева и принц-консорт со свитой ускакали прочь, деревня опустела.
Время шло. Листья краснели и золотились, снег падал и утекал ручейками, молодые ястребы кружили над зубчатыми стенами дворца, пробуя крылья. У подножия башни вырос розовый куст: помесь шиповника и «Бедра Испуганной Нимфы», с цветами о двенадцати лепестках и мохнатыми колючими стеблями. Однажды утром к башне подъехали люди, бока их коней пестрели пятнами пота. Всадники вошли в башню и там, где когда-то играл сын вождя, повели речь о Якове Третьем. Из Франции шли войска, «Британия» была паролем. Покидая башню, один из заговорщиков сорвал с куста розу:
— Пусть она будет нашим талисманом, — произнес он театрально, как человек, уверенный, что его слова войдут в историю.
Башня решила, что вновь останется одна, но, когда с деревьев опала листва, у ворот дворца показалась процессия со стягами, на которых красовалась роза о двенадцати лепестках. Привезли французскую мебель, посадили фруктовые деревья, деревенскую улицу замостили, и лошадиные подковы зазвенели на камнях.
Давно стоит она, эта башня, наблюдая течение жизни, изменчивое, как струи ручья. Вот и опять перед ней пустынная деревенская улица — но нет, не совсем пустынная. Какая-то женщина все еще живет в домике на окраине. Волосы ее совсем поседели, но она каждый день выходит в сад, срывает помидоры, выпалывает сорняки. Когда денек выдается погожий, она выносит на улицу прялку и прядет шерсть такую тонкую, что шаль из нее пройдет сквозь обручальное кольцо. В те дни, когда ветер с запада, башне слышна ее негромкая песня, которой вторит жужжание прялки. Время идет, женщина все реже показывается в саду, и однажды башня понимает, что не видала ее уже много дней, а может быть, и лет.
Иногда по ночам ей кажется, будто она слышит дыхание спящей принцессы.
10. Гончий пес
Через полстолетия во дворце появляется живая душа: гончий пес, весь покрытый пылью. Шерсть у него на хребте вылезла клочьями, в проплешинах видны болячки. Он хромает: пальцы передней лапы раздроблены.
ebooksa