Я резко поднялся, нечаянно уронив стул. Спина ныла, и я чувствовал слабость из-за смены часового пояса и утомительного перелета. Я потянулся и размял болевшие мышцы в районе позвоночника.
Муктанандаджи выглядел измотанным. Сняв свои толстые очки, он устало потирал глаза и переносицу. Кришна протянул руку за остатками холодного кофе Муктанандаджи, допил его и сделал несколько попыток прокашляться.
– У вас… кхе-кхе… у вас есть вопросы, мистер Лузак?
Я посмотрел на них обоих. Я не доверял собственному голосу.
Кришна шумно сморкнулся, сплюнул на пол и снова заговорил:
– Есть ли у вас какие-нибудь вопросы, сэр? Прежде чем ответить, я еще несколько секунд безразлично смотрел на них.
– Только один вопрос,– сказал я.
Кришна с вежливым вниманием поднял брови.
– Какого черта…– начал я,– какого дьявола это… эта байка. Какое отношение она имеет к поэту М. Дасу?
Мой кулак, казалось, сам по себе грохнул по столу. Кофейные чашки подпрыгнули.
Теперь уже Кришна вперился в меня взглядом. Таким взглядом, по-моему, смотрела на меня воспитательница в детском саду, когда в пятилетнем возрасте я однажды намочил трусики во время тихого часа. Обратившись к Муктанандаджи, Кришна произнес пять слов. Юноша устало водрузил очки на место и ответил еще лаконичнее.
Кришна поднял глаза на меня.
– Вы наверняка должны знать, что именно о М. Дасе мы и говорили.
– Который? – тупо спросил я.– Кто? Что вы хотите сказать, черт возьми? Вы имеете в виду, что священник и был великим поэтом М Дасом? Вы шутите?
– Нет,– ровно ответил Кришна.– Не священник.
– Тогда кто…
– Жертва,– медленно, будто объясняя что-то глуповатому ребенку, сказал Кришна.– Жертва. Мистер М. Дас был тем, кого мистер Муктанандаджи принес в качестве жертвы.
9
Калькутта, ты продаешь на рынке
Веревки, чтобы затянуть на шее.