— Сегодня он отсутствует, мистер Норман.
— Вы не дадите мне его домашний телефон? Она намотала на карандаш прядку волос.
— Да, конечно, — и вынула из именной картотеки личную карточку.
Джим воспользовался ее аппаратом. На том конце провода долго не отвечали, и он уже хотел положить трубку, как вдруг услышал заспанный грубоватый голос:
— Да?
— Мистер Освей?
— Барри Освей умер шесть лет назад. А меня зовут Гари Денкинджер.
— Вы отчим Чипа Освея?
— Что он там натворил?
— Простите…
— Он сбежал. Вот я и спрашиваю: что он натворил?
— Насколько мне известно, ничего. Просто я хотел поговорить с ним. А вы не догадываетесь, где он?
— Я работаю в ночную смену, мистер. Мне некогда интересоваться его компанией.
— Но может быть…
— Нет. Он прихватил с собой старенький чемодан и пятьдесят долларов, которые он выручил от продажи краденых автодеталей или наркотиков… я уж не знаю, чем они там промышляют. И взял курс на Сан-Франциско. Хипповать, наверное, собирается.
— Если узнаете о нем что-нибудь, позвоните мне, пожалуйста, в школу. Джим Норман, английское отделение.
— Ладно.
Джим положил трубку на рычаг. Секретарша одарила его дежурной улыбкой, но ответной улыбки не дождалась.
Через два дня в регистрационном журнале против имени Чипа Освея появилась запись: «Бросил школу». Джим приготовился к тому, что вот-вот на горизонте появится Симмонс с очередной папкой. Спустя неделю ему была вручена папка с личным делом новенького.
Он обреченно взглянул на фото. На этот раз никаких сомнений. Короткую стрижку сменили длинные волосы, но это был он, белобрысый. Винсент Кори. Для своих дружков — Винни. Он глядел с фотографии на Джима, кривя рот в нагловатой ухмылочке.