— Мистер Биллингс, нам предстоит долгий разговор, — сказал доктор Харпер после небольшой паузы — Надеюсь, я помогу вам освободиться, хотя бы частично, от чувства вины, которое гнетет вас. Но для этого вы сами должны хотеть освободиться.
— А вы думаете, я не хочу? — Билингс убрал ладонь. В красных слезящихся глазах стояла мольба.
— Пока я в этом не уверен, — осторожно сказал Харпер. — Итак, вторник и четверг?
После некоторого молчания Биллингс недовольно проворчал:
— Психиатры чертовы. Ладно, будь по вашему.
— Тогда запишитесь у приемной сестры, мистер Биллингс. Желаю вам удачного дня.
Биллингс хмыкнул и вышел из кабинета, даже не оглянувшись.
Сестры за столом не оказалось. Аккуратная табличка извещала: ВЕРНУСЬ ЧЕРЕЗ МИНУТУ.
Биллингс снова заглянул в кабинет.
— Доктор, если приемная сестра…
Никого.
Только дверь в чулан приоткрыта на ладонь.
— Чудненько, — донесся оттуда приглушенный голос. Можно было подумать, что у говорившего рот набит водорослями. — Чудненько.
Биллингс прилип к полу, чувствуя, как между ног расползается теплое влажное пятно.
Дверь чулана открылась.
— Чудненько, — повторил Бука, вылезая на свет.
В зеленоватых пальцах утопленника он держал маску доктора Харпера.
Человек, который любил цветы
Ранним майским вечером 1963 года вверх по третьей авеню Нью-Йорка быстро шагал молодой человек. Одну руку он держал в кармане. Воздух был очень мягким и свежим. Начинало смеркаться. Цвет неба медленно изменялся от голубого к нежно-фиолетовому. Это был как раз один из тех городских вечеров, за которые некоторые люди так любят город. Люди, выходящие в вечер из кафе, ресторанов и магазинов или просто стоящие у их дверей, блаженно улыбались. Какая-то старая леди, вышедшая из бакалеи с двумя огромными сумками, приветливо улыбнулась молодому человеку:
— Эй, красавчик!