Внутри сложенного кусочка бумаги, внутри сияющего красного сердечка, внутри консервной банки обитало крохотное пятнышко темноты. Оно было пятнышком только потому, что находилось далеко-далеко отсюда, в некоем измерении, которое ей было непонятно. И когда она открывала банку, затем сердечко, разворачивала листок, пятнышко приближалось к ней. Огромное, темное, с зубами похожими на заржавленные клинки и огнем, вылетающим из черного туннеля его горла, неистовым вулканическим пламенем, от которого так и разило жевательной резинкой «Даблминт». От этого пламени кожа сходила у нее с лица.
Том перевернулся и захрапел.
В темноте, под лунным светом, продолжались ночные убийства. Визги, крики, хруст подлеска. Природа сама заботилась о себе.
Вода падала с запруды. Кипящая вода из опрокинутого чайника. И вой пса Виолы Леттерс соединялся с ночными воплями.
Зубы огромного червя сомкнулись, перерезая ее пополам пониже плеч. Она металась, извивалась, пытаясь избавиться от этого образа.
– Господи, ты просто неугомонна, – сварливо сказал Том.
Приткнувшись к нему, она обвила себя его руками и крепко держала, целуя его, скользя руками по его телу.
– Чарли, ну, ради бога! Мне рано уезжать. Дай мне выспаться.
Когда Чарли прижалась к пояснице отвернувшегося Тома, ощущая запах его кожи, чувствуя ее жар, теплые соленые слезы потекли из ее глаз.
16
Ноготки завяли. Чарли выбросила их в мусорное ведро и переменила воду в вазе из граненого стекла.
– Извини, мама, что я не приезжала на прошлой неделе, в доме была уйма дел. Он в ужасном состоянии, хуже, чем мы предполагали. Строители говорят, что мы должны перекрыть крышу.
Она держала цветы перед невидящим взглядом лежавшей в постели старухи.
– Эти астры из нашего сада. – Чарли пристроила астры и папоротник в вазу у окна. – Мы посадили много цветов.
Внизу, под окном, шла через парк слепая девочка с собакой-поводырем.
– Смертельная ложь.
Чарли резко обернулась, но мать неподвижно взирала в пространство. Не похоже, что она двигалась и говорила.
– Что это было? – спросила Чарли. – Что ты сказала?
Старуха моргнула разок и продолжала неподвижно смотреть в пустоту.
– Смертельная ложь?