Возлюбленная

Тут она заметила лежавший на столике конверт, прижатый щеткой для волос. Утром его там не было. Аккуратным почерком Тома на нем было написано просто «Чарли».

Она взяла конверт в руки, и он тут же выпал из ее трясущихся пальцев обратно на столик с легким хлопком. Указательным пальцем Чарли разорвала его.

«Дорогая, я очень нежно люблю тебя, но кажется, здесь это не слишком-то хорошо получается. Мне нужно несколько дней побыть наедине с самим собой. Извини, что не мог сказать тебе это сам. У тебя есть чековая книжка и кредитные карточки, на счете деньги. В ящике комода, под моими носками, лежат 500 фунтов наличными. Я тебе еще позвоню. Извини, если письмо выглядит бестолково, но ты ведь знаешь, я никогда не умел достаточно хорошо выражать чувства. Мне необходимо подумать о своей жизни и о том, чего же я на самом деле хочу. Я знаю, это причинит тебе боль, принесет тебе страдания, которых ты не заслуживаешь. Это и мне причиняет боль, более сильную, чем я могу выразить. С собой я захватил некоторые нужные мне вещи. С любовью

Том».

22

Солнечный свет струился в окно, как пообещал им торжественно мистер Бадли, и на мгновение она почувствовала себя хорошо, на короткое время, пока вдыхала душистый воздух и прислушивалась к раннему щебетанию птиц, еще до того, как память, спящая внутри нее, стала пробуждаться.

В комнате пахло жженой бумагой.

Она села, сбитая с толку и вся покрытая потом. Подушки Тома подле нее все еще были округлыми, несмятыми, его сторона постели – непотревоженной. По ней прокатилась волна нарастающего уныния.

Дорогая, я очень нежно люблю тебя.

Ей это приснилось. Это был дурной сон. Все отлично. Том в ванной, он бреется и чистит зубы.

– Том? – окликнула она.

Ответа не последовало. Ее руки болели, и она вытащила их из-под простыни, чтобы осмотреть. И поразилась рукам с засохшей грязью, испещренным порезами. Вокруг одной из ран, шедшей вниз по пальцу, запеклась загустевшая кровь. С кончиков трех пальцев кожа была ободрана. Еще больше порезов пересекало тыльные стороны ладоней. Перевернув ладони, Чарли увидела другие порезы, вызывавшие мучительную боль. От напряжения кожа у нее на голове будто поползла вверх. Бен? Он, что ли, набросился на нее? Нет, быть не может. Это какой-то сон. Она просто спит. Просто…

Когда Чарли свесила ноги с постели, ступив на деревянный пол, вид собственных ног вызвал у нее вопль мистического ужаса. Ноги были тоже покрыты засохшей грязью, набившейся между пальцами. Разбрызганная выше по ногам грязь еще оставалась сырой. Ее ночная рубашка, тоже забрызганная грязью, насквозь промокла и испещрена полосками крови.

Мысленно она вернулась к прошедшей ночи. Сидела за туалетным столиком. А потом – ничего. Пустота.

В ее горле дернулась мышца. Чарли внимательно осмотрела комнату, будто надеялась обнаружить в ней хоть какой-то ответ. Туалетный столик. Плач. Может, она разбила что-то, какое-нибудь зеркало или стекло и, выходит, поэтому?.. Она покачала головой. Откуда же тогда могла взяться грязь? Ее руки и ноги были воспалены и болели.

Чарли посмотрела на туалетный столик, и вот тогда-то заметила этот маленький грязный предмет рядом со щеткой для волос.

Шатаясь, она наклонилась над ним. Сквозь грязь проглядывала заржавленная консервная банка. Колеблясь, словно тянулась к ядовитому насекомому, Чарли медленно подняла банку. Что-то внутри ее дребезжало, скользило, звякало. Не обращая внимания на боль, Чарли соскоблила грязь ободранными пальцами, пока не смогла разглядеть, что это такое, пока не убедилась в том, что действительно видит этот предмет.

Онемев от страха, она поддела большими пальцами крышку банки. Та открылась с негромким хлопком, показывая приютившийся внутри медальон в форме сердца. Тот самый медальон, который она откопала, а потом снова закопала у Желанных камней.

Подошел Бен. Медальон дребезжал в трясущихся руках Чарли. Поставив банку на столик, она опустилась на колени и потрепала пса, обвила руками и крепко обняла, желая ощутить что-то реальное, живое.

Его шкура была мокрой. И лапы тоже мокрыми, мокрыми и грязными. Он вилял хвостом.