— Что-то я не вижу тут разницы.
— Ну да. Ваше присутствие в Кембридже оказалось как нельзя кстати.
— Признаюсь, там я преследовал и собственные цели.
— Какие, например? — поинтересовался Дойл.
— Дело в том, что брат леди Николсон закончил Гонвилльский колледж в Кембридже, и я наводил там кое-какие справки о нем…
— Пока я тщетно разыскивал «профессора Сэкера», — язвительно продолжил Дойл.
— Да, вынужден признаться, что так и было.
— А, понимаю, — сказал Дойл. — Вы специально назвались этим именем, чтобы, находясь в Кембридже, я оставался в сфере вашего внимания. А вы тем временем выясняли то, что вам было нужно.
— Логично, Дойл, — улыбнулся Спаркс.
— Еще бы. Но из-за ваших чертовых планов я чуть не стал кормом для хищных птичек.
— Весьма сочувствую.
— Не могли бы вы объяснить, что за дьявольщина преследовала меня в зале египетских древностей?
— Нет, к сожалению, не могу, — пожав плечами, ответил Спаркс и, помолчав, спросил: — А ведь это было наверняка любопытно, разве нет?
— Да уж… До сих пор мурашки по телу, — сказал Дойл. — Ну а что вы узнали о брате леди Николсон?
— Его фамилия Ратборн, это девичья фамилия леди Николсон. Джордж Ратборн. Он уехал из колледжа за три дня до начала каникул, объяснив отъезд срочными семейными делами. С тех пор его никто не видел.
— И уже никогда не увидят. Бедняга. А что вы скажете о госпоже Блаватской?
— Удивительная женщина.
— Согласен. Но какое она имеет отношение ко всему происшедшему? — спросил Дойл.
— Я бы сказал, что она выступает в качестве заинтересованного наблюдателя.
— То есть вы полагаете, что во всем этом кошмаре она не участвует?