– Сравнивая, – признался Саша. – Горазд ты, Иннокентий, проповеди читать…
Иннокентий, сидевший рядом, вдруг пропал. Саша испуганно заморгал глазами, уставившись на пустое место. Никак он не мог привыкнуть к этим неожиданным штучкам хранителя…
– Это не проповедь. Да и мы не в церкви, не обольщайся, – сказал Иннокентий, появляясь так же неожиданно, как исчез. Только возник он метрах в десяти, прямо на пороге своей избушки. В руке он держал непочатую пачку папирос «Беломорканал».
Ну да, ничего особенного, ничего удивительного, ну, сходил человек за куревом…
Лес, лес и лес перед глазами. Бескрайняя, бесконечная зелень. Ветки, стволы, мохнатые лапы елей, шелестящая от ветра листва, хлюпающий мох под ногами, сучья и палки, цепляющиеся за штанины. Закроешь глаза – а перед ними все лес, лес и лес, откроешь – опять то же самое…
Идешь. Хлюпаешь. Переваливаешься через буреломы. Скоро не остается уже ничего – ни цели, ни направления, только бесконечная зелень, только спина одного из геологов впереди, брезентовая штормовка с рюкзаком и ружьем за плечами, маячащая пятном среди зелени, как маяк в море…
Идешь. Хлюпаешь. Спотыкаешься. По лицу и по груди периодически хлещут ветки, но на них быстро перестаешь обращать внимание, на все перестаешь обращать внимание, кроме спины впереди идущего и неровностей под ногами…
Саша никогда не предполагал, что идти по лесу так трудно и скучно.
Да, это был первый день… Когда они впятером, оба геолога, Ирка, Ачик Робертович и Саша, отправились на северо-северо-запад искать заимку Демьяна. Так было решено с утра на общем совете, пятерым – идти, остальным – оставаться у вертолета и ждать помощи на месте. Точнее, решено было отправить четверых мужиков, Ирка сама вызвалась идти с ними. Рассказала, что она не только работает менеджером по недвижимости, но и подрабатывает инструктором тай-цзы три раза в неделю. С детства, мол, занимается восточными единоборствами, и лишняя пробежка по лесу ей для поддержания формы не помешает.
Пусть бежит, коли так, решили все. Баба – инструктор единоборств – это нечто, решил про себя Саша. Даже интересно местами. Некоторыми и особо выпуклыми.
Хмурое, в общем, выдалось утро. Денис так и не приходил в сознание и выглядел совсем серым. От ночевки на жестком лежбище ныла спина. Вечерний спирт, с которым переборщили, отдавался в висках тупой болью. А главное, вокруг была все та же тишина и глушь, и надежда, что их найдут, становилась все меньше и меньше. Пассажиры хмурились, косились друг на друга покрасневшими от дыма глазами и, похоже, в первый раз по-настоящему задумались о том, что делать. Саша, по крайней мере, точно задумался, все казалось уже не таким веселым, как выглядело вчера, даже со скидкой на утреннюю хмарь и непривычно раннее пробуждение. Порадовало только неожиданное открытие, что в Васькиных коробках оказалась еда. Крупы, консервы и какое-то невероятное количество разнообразных импортных шоколадок. Знакомые ребята-коммерсанты просили перебросить на другую точку, объяснил пилот, но раз такое дело, не пропадать же с голоду. Не обеднеют, буржуи проклятые, он им не нанимался, второй раз уже возит их барахло, а денег пока – шиш без масла. Он им, между прочим, не тягловый ломовик, а вольная птица воздушного океана.
А птицы небесные, между прочим, не жнут, не сеют, а сыты бывают от пуза и пьяны до отрыжки – это еще в Евангелие про них, про летчиков сказано. Бортинженер Колычев зуб давал, что так и написано, прямыми словами.
С авторитетом бортинженера никто не спорил. Еда пришлась кстати. После завтрака жить стало веселее. Один Егорыч без привычной опохмелки трясся телом и выглядел настолько потерянным, что его даже не стали доругивать за вчерашнее буйство. Мичман тетя Женя выделила ему персональную пайку и, сердобольно присев рядом, обсудила с ним разрушающие последствия хронического алкоголизма. Егорыч с трудом жевал, истово поддакивал и искренне каялся. Смотрел на нее честными голубыми глазами и клялся, что с этой поры, отныне и навсегда – ни капли в рот. Васька на всякий случай предупредил, чтоб новоявленному трезвеннику – на дух не подносить, чтоб не будить зверя в самой берлоге. Остатки спирта – это НЗ!
Потом разведгруппа тронулась в путь. Лес, лес и лес…
Геологи Петр и Павел, к счастью, оказались бывалыми ребятами, какими и выглядели. Первым делом проверили у всех обувь, заставили переобуться так, чтоб не было ни морщинки, ни складки. Щегольские штиблеты Ачика Петр велел заменить растоптанными кроссовками, извлеченными из своего необъятного рюкзака. Беречь ноги в походе – это главное, предупредил он, посмеиваясь одними глазами, отставших будем добивать, куда денешься? Не звери ведь, не оставлять же живых людей на съедение медведям! К тому времени оба геолога уже расчехлили и повесили за спину свои охотничьи ружья, что придавало их предупреждению привкус реального. Кавказский коммерсант точно понял всё всерьез и попытался возникнуть на своем смешном, ломаном языке. Павел отдельно и доверительно предупредил его, что с Петькой лучше не спорить, он контуженный на всю голову еще с давних времен, он еще в Афгане воевал. Чуть что – сразу в рыло, пойми, брат, не по злобе, порядка ради. А уж как даст – не обрадуешься! Для порядка – тоже больно выходит, так, брат? Ачик Робертович сердито засопел и беспрекословно переобулся, хотя, похоже, идти ему совсем расхотелось.
Лес, лес и лес… Ветки перед глазами, ветки – когда закрываешь глаза…
Геологи постоянно и незаметно менялись местами в их цепочке, один шел впереди, другой – всегда сзади, оба – с рюкзаками и ружьями, оба – бородатые, постепенно Саша перестал различать, кто и где.
Шли быстро. Хорошо, что геологи оказались на борту вертолета, в таком походе быть просто ведомым – и то тяжело, скоро понял Саша. Главенство Петра и Павла уже никто не оспаривал. Даже своенравная Ирка покорно шла, когда говорили идти, и приваливалась, когда объявляли привал.
– Слушай, а ты правда восточными единоборствами занимаешься? – спросил Саша Ирку, когда они в очередной раз опустились передохнуть на поваленное дерево.
Ачик Робертович, кокетливо сверкнув огненными глазами на Ирку, уже удалился в кусты по понятной надобности, а Петр и Павел неслышно совещались о чем-то на другом конце ствола. Пока никто не мешал, можно было попробовать поухаживать за красивой женщиной.
ebooksa