– Ну, он же не совсем человек, – оправдал его Саша.
– А кто?
– Промежуточное звено. Тупиковая ветвь эволюции, – туманно объяснил Саша.
Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, так, кажется, если словами Тютчева? Вот – напишешь какую-нибудь ахинею между делом, а народ запомнит, оказывается, думал Саша, потирая ладонями горящие, деревенеющие щеки и чувствуя, как неуклонно и поступательно пьянеет. Жить в вертолетном буфете становилось все уютнее, а геологи – все симпатичнее.
Репортаж о поимке снежного человека был однажды вечером придуман совместно с Бломбергом в редакционном баре. Положение, как всегда, сложилось критическое, завтра нужно было сдавать что-то в номер, а, кроме снежного человека, ничего в голову не приходило. Пришлось ловить его наскоро. Тогда, помнится, им обоим казалось, что рыболовецкая сеть выглядит не слишком убедительно, рыболовные траулеры в Уральских горах не изобилуют. Но главное, чтоб Гаврилов не придрался, а народ поймет, решили оба. И точно. Павел о происхождении сети не допытывался, его интересовали другие подробности. Что снежный человек ест, употребляет ли алкоголь, живет в гнездах или в пещерах, умеет говорить по-русски или только по-своему? И вообще – какой он?
Выпив водки, Саша рассказал, что снежный человек большой и мохнатый. Пахнет странно, как травяной чай, если туда добавить естественных отправлений, на ходу придумал он. Потом, чтобы не увязнуть в подробностях, как шпион на перекрестном допросе, Саша напомнил, что снежного человека хоть и поймали, но ненадолго. Не успели толком исследовать. Репортаж заканчивался тем, как ночью пленник прогрыз сеть передними резцами и опять ушел на волю в хребты. Естествоиспытателям осталась лишь порванная сеть, снимок которой был напечатан в газете в качестве доказательства. Эту фотографию Саша нашел в каком-то польском журнале, а верстальщики отсканировали.
Дырки в сети действительно выглядели убедительно.
– Нет, но сеть-то! Она же прочная. Он небось и людей покусать мог, с такими зубищами… – охая, предположил Павел.
– А он и покусал, – не стал спорить Саша.
– Тебя?!
– Не меня. Одного из ученых.
– И что с ним было?
– Лечили долго потом, чуть руку не оттяпали. Потом хотели орден дать. Как пострадавшему на благо науки на боевом посту.
– Дали?
– Нет, передумали и дали медаль, – рассказал Саша.
Павел сочувственно кивал головой.
– Интересная у вас, журналистов, работа, – позавидовал он.
– Интересная, – сдержанно согласился Саша.
Врать в глаза приятному человеку было все-таки не ловко, это не бумага, которая терпит все до полного стоицизма. Но честь издания приходилось поддерживать. А что делать, судьба такая… Так обычно оправдывался Мишка Бломберг, когда начальство шпыняло его за запойные художества.
Грустно, когда проходит земная слава – это так. Но еще более грустно, когда она даже не начинается. Это уже собственное Сашино примечание к общефилософскому постулату. Вывод, который копится годами, как зубной налет.
ebooksa