Толян пожал плечами.
— Ну…так, в одном доме все-таки живем… и деньги ты мне занимала на покеросинить. Вон, к искусству приобщала…не понятно, правда, ни хрена, но душевно… Когда с тебя картины рисуют, чувствуешь себя…как-то выше что ли… не какие-нибудь там дрова сосновые! Может… оттого я и завязал, что…ага.
Похоже, эта речь истощила его силы, потому что он печально сгорбился на стуле, свесив руки.
— Ты работал у Натахи натурщиком? — заинтересовалась Надя, доставая сигареты. — Давно?
— Да вот за день, как ее стукнули.
— И как — удачно сработались? Натаха, покажи!
— Нет, не надо! — поспешно воскликнул Толян. — Наташ, не показывай. Ты, Надька, извини, но лучше не глядеть — я там такой страх… Нет, не показывай!
Надя, судя по ее виду, собиралась настоять на своей просьбе, но тут вошел Паша с тремя рюмками и открытой бутылкой и аккуратно расположил все на тумбочке.
— Ну вот, — сказал он, поведя на бутылку рукой, — давайте-ка спляшем по быстрому.
— Вот умник, — сердито заметила Наташа, — ты бы хоть чаю человеку принес!
— Ой! Прости, Толян, сейчас! — Паша убежал, несмотря на то, что дворник замахал руками, бормоча «Не надо, не надо!» Оставшийся же контингент с любопытством посмотрел на бутылку, потом друг на друга.
— Я разолью, — сказал дворник и взял бутылку. Глядя, как он привычными отработанными движениями разливает вино, отмеряя уровень на глаз с точностью специалиста, Надя покачала головой.
— Вот это сила воли! — заметила она. — И что, Толян, совсем не тянет. Ни на вот столечко?!
Толян с гордостью покачал головой. Наташа улыбнулась и взяла с тумбочки толстую коктейльную соломинку, через которую пила, чтобы не раздражать поврежденную губу.
Вернулся Паша с чашкой чая, протянул ее Толяну, сказал какой-то милый и глупый тост, чокнулся с Толяном, все засмеялись и поднесли к губам рюмки (чашку, соломинку)…
Как это было… кругом темнота… успеваешь почувствовать ужас? успеваешь о чем-то подумать, когда голова вдруг словно наливается свинцом, а потом в ней взрывается боль, огромная и яркая…словно в голове звезда переходит в сверхновую…начинаешь задыхаться и тело…куда-то исчезает твое тело… и ты умираешь — в темноте и одиночестве…
Вздрогнув, Наташа расплескала недопитое вино и воровато огляделась — не заметил ли кто? Но нет — все разговаривали, не обратив внимания на то, что Наташа на несколько минут выпала из реальности.
Если бы я не согласилась на встречу, ничего бы не случилось?
Она тряхнула головой, пытаясь заставить себя больше не думать о дороге и о Лактионове, но это было сложно. Люди вокруг: Пашка, Надька, Толька (мой муж?! моя лучшая подруга?! дворник с цветами?!) говорят и говорят, как они уже надоели, скорей бы ушли — ведь ей надо работать, работать, выпускать на волю свои мысли, свои образы… нужно, чтобы Пашка вынес старое полукресло на «Вершину Мира», чтобы работать и видеть…
Глаз, мозг, рука.
ebooksa