— Раньше это не имело значения!
— Раньше мы все делали вместе! — заорал Денис и начал медленно обходить столик. — Всегда все делали вместе! И раньше Я говорил тебе, что надо делать! Ты всегда была лишь подмастерьем! Кто позволил тебе испортить мою задумку, так ее изуродовать, кто?! Такую вещь!.. Что ты из нее сделала?! Вот и любуйся теперь на нее и не воображай, что тебе удастся кого-то спасти, сука!
В тот же момент в зале что-то грохнуло, и огромные панорамные окна разлетелись вдребезги, будто взорвавшись, и одновременно с ними под взметнувшийся многоголосый вопль ужаса раскололись прозрачные колонны, обрушившись вниз каскадом воды и стекла. Роман, слетев со стула, в прыжке смел на пол девушку, которая медленно и с каким-то облегчением на лице разворачивалась навстречу туче летящих стеклянных лезвий, и навалился сверху, закрывая и чувствуя, как по спине барабанят осколки. Больно кольнуло затылок, плечо, что-то обожгло щеку, но он не поднял головы, еще крепче прижав бьющуюся Риту к полу, ладонями закрывая ее голову. Из-под стеклянного пола на него удивленно смотрели круглые глаза цихлиды, нервно шевелящей плавниками. Загрохотали опрокидываемые столы и стулья, послышались громкие шлепки бегущих ног, звуки падающих тел, снова раздались крики. Роман чуть приподнял лицо — по полу к ним стремительно текла вода, неся обрывки водорослей и бьющиеся яркие тела рыбок. В дверях была давка, несколько людей, постанывая, слабо шевелились среди осколков, возле опрокинутого столика ничком лежал мужчина, неестественно вывернув правую руку, на стеклянном полу и тут, и там виднелись кровавые разводы, уже смываемые растекающейся водой. Из-за сцены доносились чьи-то вопли, а на стенах и потолке с бешеной скоростью мерцали цветные огоньки, придавая происходящему некий кошмарно сюрреалистический оттенок. Молодой человек в униформе несся через зал к дверям, что-то яростно крича в свой сотовый и скользя по мокрому полу.
Роман вскочил и вздернул Риту с пола, и она тотчас же вырвалась и отскочила, зло закричав ему в лицо:
— Зачем?! Зачем?!
Не слушая ее, Савицкий лишь окинул девушку взглядом, убедился, что она не ранена, и повернулся, ища Дениса. У него вырвался хриплый болезненный вздох. Очень медленно, едва осознавая свои движения, он подошел к столику, глядя на Чернова, который лежал на столешнице, прижавшись к ней щекой и вытянув руки, и из-под его подбородка по темно-синему стремительно расползалась страшная багровая лужа, в которой прыгали яркие отсветы огоньков. Из затылка Анатолия торчал большой треугольный осколок, насквозь пробивший горло, остановившиеся глаза тускло смотрели в сторону сцены, на лице застыло удивление, словно на сцене происходило видимое лишь только ему изумительное действо, а врывавшийся в разбитое окно ночной ветер ерошил его волосы. На улице перед «Морским дворцом» сгущалась гудящая толпа, и издалека летели зловещие завывания сирен.
Дениса не было.
Тяжело дыша, Роман осторожно тронул Анатолия за плечо, его пальцы дрогнули и сжались в кулак, который с силой ударил по столешнице, стоявшая на ней посуда подпрыгнула, с бряканьем покатилась к краю бутылка, и вздрогнули плечи и голова Чернова — как-то недовольно, словно Анатолий просил не мешать ему лежать и смотреть на сцену. Савицкий резко развернулся, продолжая сжимать пальцы в кулаки, и увидев его лицо и выражение глаз, Рита сделала шаг назад, потом взглянула на погибшего, и у нее задрожали губы. Ее собственные глаза были мертвыми, безжизненными, как обгорелые бревна сруба, стоявшего на полянке очень далеко отсюда, мокрые волосы прилипли к плечам, по лицу метались цветные вспышки, превращая его во что-то жуткое, потустороннее. Они стояли друг напротив друга в пустом зале, и вокруг них мягко шлепали хвостами по полу умирающие рыбки.
— О чем говорил этот ублюдок? — глухо и страшно произнес Роман, чувствуя, как в душе медленно расползается холодная пустота. — Что ты сделала, Рита?
С последним словом она дернула головой, словно собственное имя было пощечиной, нанесенной ненавидящей рукой, потом с какой-то удивительной грациозностью скользнула в сторону, наклонилась и подхватила длинный острый осколок, похожий на стеклянный кинжал, но Роман разгадал и движение, и замысел, и успел метнуться и перехватить ее руку прежде, чем стекло вонзилось в тонкую девичью шею. Дико закричав, она попыталась высвободить руку, осколок полоснул его по запястью, а в следующее мгновение вдруг рассеялся в воздухе невесомой сияющей пылью. Ахнув, Рита зажала порез ладонью, но Роман выдернул руку, глядя на ее окровавленные пустые пальцы.
— Думаешь, я дам тебе сбежать? — громко и весело спросил Денис, снова стоявший по другую сторону столика, и его рука чертила что-то на испачканной кровью столешнице. — Нет, дорогуша, и не пытайся больше! Ты досмотришь свое действо до конца, сука! Ты уйдешь, когда положено! А с тебя, — он ткнул рукой с торчащим окровавленным указательным пальцем в сторону Романа, — я снимаю свою защиту! Я вернул тебе долг, довольно! Сам не трону, но если кто-то попытается тебя убить — он тебя убьет. Пусть это и противоречит замыслу — ничего, я попробую найти кого-нибудь еще. А про нее забудь! Она моя!
Роман коротко глянул на стол, где кровью была криво выписана шатающаяся римская «VIII», потом на Риту, которая тускло глядя перед собой, медленно пятилась к дверям, и в этот момент Денис рявкнул:
— Ну?! Пошла вон!
Ее рот приоткрылся, она как-то нелепо взмахнула руками, крутанулась на одной ноге и ринулась прочь. Денис, ухмыляясь, повернул голову, глядя вслед тонкой, охваченной ужасом жемчужной фигурке, и в эту секунду Роман кинулся на него, одним прыжком покрыв разделявшее их расстояние, и повалил на пол, мертвой хваткой вцепившись в тонкое горло. Он чувствовал его — пальцами, кожей, всеми нервами чувствовал это горло, сминающийся под его нажатием кадык, выступы позвонков, и сжимал его все крепче и крепче, оскалив зубы и ощущая всесметающее звериное наслаждение от того, как Денис бьется, как закатываются его такие знакомые сине-зеленые глаза и вываливается язык из раскрытого рта с безупречными зубами, как стремительно утекает из него жизнь…
А в следующую секунду его руки опустели, и тотчас же где-то под потолком что-то заискрилось, раздался громкий хлопок и свет в зале погас. Не осталось ничего, только пустота, темнота, стекающая по затылку струйка крови, иллюзия издевательского мальчишеского смеха над ухом, да сложившийся четко и ясно вопрос, который он так и не задал тогда Нечаеву. А в зал уже вбегали люди — он слышал, как шлепают их ноги по залитому водой полу. Замелькали лучи фонариков, и Роман встал и, шатаясь, пошел им навстречу.
Его отвели в сторонку от здания, где прямо на траве сидели иссеченные осколками люди. Все вокруг было залито потусторонним светом мигающих «маячков» милицейских машин и подоспевших «скорых», одна уже отъезжала. Милиционеры сдерживали напиравших аркудинцев, жаждавших узнать, что произошло, и среди толпы летали испуганные рваные фразы о взорвавшейся в «Морском дворце» бомбе. Роман осмотрелся, потом улучил момент, когда за ним никто не наблюдал, и, проскочив между милицейскими спинами, ввинтился в толпу. Кто-то закричал ему вслед, требуя остановиться, но он не слушал, проталкивался от одного человека к другому и озирался, вглядываясь в женские лица.
— Вы не видели девушку? Только что выбежала — светлые волосы, светлый костюм… Не видели?
Все, кого он ни спрашивал, отрицательно качали головами, и только один человек, подумав, указал в глубь сквера. Роман развернулся и метнулся в указанном направлении. Пробежал с десяток метров, остановился недалеко от скамеек в круге бледного фонарного света и закричал:
— Рита! Рита!
Он побежал дальше, не переставая выкрикивать имя, и редкие гуляющие шарахались от встрепанного окровавленного человека. Роман пересек сквер, пробежал между домами и остановился на тротуаре. Перед ним была трасса, и в обе стороны тянулись редкие цепочки движущихся фар. На другой стороне улицы громоздилось длинное массивное здание исполкома с темными окнами, похожее на склеп.
ebooksa