— Не буду больше… А где мы?
— Вица, правый приток Березянки, совсем рядом с устьем. Здесь мы с тобой не ходили… Я и не знал, что этот хмырь тут обосновался…
— А что нам это даст? — уныло спросила Рита. — До города далеко, а если встречный… да что толку?..
— Они ее не знают, — Роман оглянулся еще раз, потом его взгляд заскользил по деревьям на правом берегу. — Те рыбаки, верно, знали, но их там нет, а эти реку не знают. Река — штука опасная, даже такая милая и безобидная, как Вица. А вся прелесть таких рек в том, что с годами они совершенно не меняются…
— Что ты делаешь?! — всполошено воскликнула Рита, наблюдая за движением его рук, потом чуть высунула голову и посмотрела на берег. — Зачем ты сбросил скорость?! Они догоняют!.. Да смотри ты вперед, мы же…
— Держись, — негромко ответил Савицкий. Его взгляд по-прежнему скользил по берегу, пока не наткнулся на кривую развесистую березу. Роман сразу же на мгновение оглянулся. Как он и ожидал, немного замедливший ход катерок подействовал на преследователей так же, как воробей с подбитым крылом на голодную кошку, — они азартно летели следом на предельной скорости, и на их лицах уже читались предвкушающие ухмылки. Их катер уверенно полосовал реку точно по середине русла, и Роман отвернулся, сам улыбнувшись и напряженно всматриваясь в воду перед собой. Долей секунды спустя катерок вдруг резко заложил вправо и устремился к противоположному берегу, почти сразу же выровняв курс и мгновенно прибавив скорости, и Рита откуда-то из-под сиденья испуганно вскрикнула.
Преследовавший их катер, не сменив курса, уверенно рассек воду над тем местом, перед которым Роман только что свернул, и в следующее мгновение раздался громкий треск и хрипенье движка, и суденышко словно кто-то подбросил на огромной ладони. Дважды провернувшись в воздухе, точно большое веретено, катер пролетел добрых полтора десятка метров и плюхнулся в осоку на мелководье килем кверху, подняв тучу брызг. Движок вхолостую взвыл в последний раз и затих.
— Собственно и все, — устало сказал Роман, уводя проворный катерок за поворот реки. — На небольшой скорости эту бровку сразу видно, но если так нестись… Можешь вылезать. Или тебе понравилось сидеть вниз головой?
— А они за нами не погонятся?
— Вплавь, разве что.
Рита осторожно выпрямилась и оглянулась, по-прежнему держа себя за запястье, потом глубоко вздохнула и обмякла в кресле, мелко стуча зубами и безразлично глядя на летящий мимо нарядный утренний лес. Вяло дотронулась пальцами до разбитой губы и тут же охнула.
— Кажется, у меня запястье вывихнуто.
Роман, не глядя на нее, нашарил ее протянутую руку, осторожно ощупал запястье.
— Упрись ногами и схватись рукой за что-нибудь, — приказал он, мягко сжав ладонь, чуть повернул ее сначала в одну сторону, потом в другую, после чего, крепко схватив, дернул, и кость легко хрустнула, становясь на место. Рита вскрикнула и предприняла попытку залепить ему пощечину, но Савицкий увернулся и отпустил руку. Девушка, зашипев, потерла запястье и смахнула с глаз выступившие слезы.
— Сними эти лохмотья, — Роман кивнул на остатки ее кофточки, чуть сбрасывая скорость, — намочи в воде и завяжи запястье… Справишься?
— Да, — мрачно сказала Рита, стаскивая кофточку и оставаясь в одном лиловом кружевном лифчике. Пока она обматывала влажную тряпку вокруг руки, Роман, не сводя глаз с реки, стащил с себя мокрую, в кровавых разводах рубашку и бросил ей.
— Надень, другого, извини, нет. Только поосторожней с ней, — Савицкий хмыкнул, — она Валеркина.
— Куплю ему другую — эта уже никуда не годится, — заметила Рита, просовывая руки в рукава. Потом она подняла голову, взглянула на него и ахнула. — Господи, Ромка, ты же весь побитый!
— Не весь, а частично. Слушай, у тебя случайно в лифчике сигарет не завалялось? Курить хочу до черта!..
— У тебя кровь течет!