Стая

…Нынешней весной Граеву вновь довелось побывать на этой пустоши – вызвал тревожным звонком старик, тот самый, что прикончил оборотня выстрелом из старой двустволки. Старику показалось, что все началось сначала. По счастью, он ошибся, – в окрестностях Александровской объявилась стая самых заурядных одичавших собак. Семь или восемь беспородных шавок невеликих размеров – но среди них незнамо как затесался огромный, с теленка размером, метис ньюфаундленда. Следы его-то клыков на останках задранной и сожранной козы старик и посчитал за оставленные ликантропом…

Ту стаю они перестреляли самой обычной, свинцовой картечью, прикончили и вожака-метиса… А через неделю старик умер. Как рассказала Граеву соседка, на глазах у которой все произошло, умер быстро, и, хочется надеяться, безболезненно: сидел за столом, говорил с ней о чем-то, – и вдруг захрипел, упал со стула… Скорая приехала к остывающему трупу.

…Хруст и треск Граев услышал издалека, кто-то шумно ломился в сторону полянки сквозь заросли могучего, выше человеческого роста, борщевика. Через минуту стало ясно: пресловутый «кто-то» пройдет стороной. Либо случайный прохожий (хотя откуда тут быть случайным прохожим?), либо Мельничук – сбившийся с дороги.

Граев негромко свистнул. Вскоре подполковник – это и в самом деле оказался он – вышел на полянку.

– Привет! – буднично сказал Граев. – Заплутал?

– Немного… Вроде год назад не росло здесь этой пакости… – Мельничук кивнул на поломанные трубчатые стебли, толщиной не уступавшие молодым деревьям.

– Борщевик… – пожал плечами Граев. – По слухам, его к нам завезли лет двадцать назад – на полях выращивать, на силос для скота. Самая, дескать, быстрорастущая из трав… Как оказалось, не только на полях растущая, вон как всё вокруг заполонил…

Он замолчал, ожидая, когда же Мельничук перейдет к главному – к тому, из-за чего затеяна эта встреча.

Подполковник, однако, не спешил переходить к серьезному разговору. Граев спросил – без особого интереса, для поддержания беседы:

– Ты и в самом деле охотой увлекся? Или так, для конспирации?

Ружье, патронташ, охотничий костюм, – честно говоря, паршивая маскировка за неделю до открытия охоты. Тем более здесь, в примыкающем к городу заказнике, где стрельба запрещена в любое время года.

– Э-э-э… – махнул рукой Мельничук, усаживаясь на траву рядом с Граевым. – Какая, к чертям, охота с такой службой. Лет уж десять как не выбирался. А сюда шел – не поверишь, Граев – кого только не видел! Утки на Кузьминке… Потом две куропатки чуть не из-под ног выпорхнули… Зайца даже вспугнул. Едва удержался, чтобы не пальнуть в ушастого. Патроны больно уж старые, побоялся, что ружье не выдержит.

Граев кивнул. В охоте он разбирался неплохо, и знал: патроны, снаряженные бездымным порохом, долго хранить нельзя – что-то там испаряется из нитропороха, какой-то компонент, препятствующий чересчур быстрому его горению. И детонация в самом деле может разнести ружье…

– Ты меня позвал, чтобы рассказать про здешнее изобилие зайцев? – спросил Граев.

– Вот-вот… – кивнул Мельничук. – Зайцев тут пруд пруди. И один из них – ты, Граев. Причем охота на тебя началась по полной программе.

– Я заметил.

– Не знаю уж, что ты там заметил… Но если сегодня ближе к вечеру подойдешь к любому стенду «Их разыскивает милиция», то сможешь полюбоваться на свой портрет. И почитать про свои приметы.

– Чем же я прогневил родную-то милицию?

– Двойное убийство. Жены и случайного свидетеля.

– А-а-а… Понятно. А вот если я сейчас возьму да и явлюсь с повинной? Да хоть бы тебе и здесь? Отдаюсь, мол, товарищ подполковник, в руки правосудия! Потому что, уверен, если в прошлом этого «случайного свидетеля» покопаться, – пять-шесть «мокрых» эпизодов точно отыщутся. Сдамся – и что тогда?