К протоколу осмотра прилагаются
Перед началом, в ходе либо по окончании осмотра места происшествия от участвующих лиц
заявления
«Понятно…» – подумал Граев, бегло просматривая окончание документа: подписи понятых и прочих принимавших участие лиц. Понятно и до боли знакомо. Мертвое тело сгоревшего человека… Следов насильственной смерти в результате осмотра… м-да…
Судя по всему, сгорел ларек вместе с продавцом ночью, – но почти до одиннадцати утра «транспортники» и «районщики» бодались, на ком повиснет дело: так и этак вымеряли расстояние от рельсов до обгорелой развалины… А поскольку из лежащей рядом «агентурки» следует, что откровения Голубкиной Анны о поджоге ларька стали новостью, – дело девяносто седьмого года, надо понимать, спустили на тормозах. Объявили причиной трагедии неисправную проводку, или самопальный нагревательный прибор… Хотя если там взорвалась не какая-то самоделка, а действительно фосфорная граната, – например, старая добрая М15, – то результат взрыва трудно спутать с последствиями бытового пожара. Однако вот спутали.
Три года спустя, в декабре двухтысячного, после того, как случайно всплыла правда, до Осовцева-«Осы» добраться уже не сумели. Парень, как выяснилось из еще одного приложенного документа, просидел в ИВС четыре часа за незаконную транспортировку охотничьего ружья – но был отпущен. Можно предположить, что выпустили Осовцева после звонка «сверху»; после того на месте постоянного жительства он больше не появился… Потому что занимался в то время очень интересными делами – охотился в составе команды таких же отморозков на неизвестную науке тварь.
Правда, и Оса, и его подельники считали зверюшку всего лишь крупной, мутировавшей собакой… Глупцы.
Глава шестая. Записки мертвого человека
…Мне пришла охота поговорить про мертвеца и про то, как его убили.
1.
Как выяснилось, у отморозка Осы, кроме неприятной манеры сжигать ларьки вместе с продавцами, имелись и зачатки литературного дара. По крайней мере, свой меморандум он начал достаточно ударной фразой, вполне уместной для пролога авантюрного романчика: «Если вы читаете мое письмо, меня уже нет в живых».
Судя по всему, Сергей Осовцев написал эти слова не для бравады, и не для нагнетания драматизма, – и в самом деле спланировал и устроил всё так, чтобы рукопись попала к читателям в погонах лишь после гибели автора.
Иначе наверняка бы постарался всячески заретушировать свою роль в описываемых событиях, особенно в трех убийствах: в ликвидации двух своих коллег, решивших дезертировать, и в устранении случайного свидетеля охоты на ликантропа, – хорошо разглядевшего и дичь, и охотников… Но Оса не щадил и не выгораживал никого, в том числе и себя.
Приписав Осовцеву писательский талант, Граев несколько поспешил. Дальнейшее повествование больше напоминало документ, сочиненный следователем, – матерым, дотошным, и не манкирующим своими обязанностями. Каждому появляющемуся в повествовании новому действующему лицу давался подробный словесный портрет. Места действия – в том случае, если Оса не знал, где именно происходит дело – описывались с детальной точностью. Во фразах никаких расплывчатых подлежащих типа «пистолет» или «машина», – всякий раз указывалась марка или модель, порой и год выпуска, у всех автомобилей упомянуты номера… И не только у автомобилей – у всех единиц оружия, что автору довелось подержать в руках.
В общем, любитель беллетристики заскучал бы над таким чтивом. Зато любой прокурор, заинтересовавшийся сюжетом и персонажами, пришел бы в восторг, – еще бы, половина прокурорской работы сделана!
Увы, заинтересовавшихся не нашлось. Либо их заинтересованность и восторг быстренько погасили.
Граева именно эта дотошность заставила буквально с первой страницы
Словесный портрет Капитана идеально, тютелька в тютельку, соответствовал Диме Воронину, – полтора года назад поступившему на должность начальника службы безопасности фирмы «Орион», принадлежавшей оборотню Колыванову. Принадлежавшей до чудовищной метаморфозы предпринимателя, разумеется.
ebooksa