– Наполнение слабое, пульс нитевидный… Падает артериальное давление, судя по всему. Объективно – открытый перелом теменной кости справа. Поврежден ли мозг – я не знаю, нужен рентген. Осколок кости внутрь не вошел, в противном случае мы бы имели фонтан крови…
Сняв с мокрого от пота носа очки, которые ему больше мешали видеть, нежели улучшали зрение, Донован обреченно опустил руки.
– Послушайте… Я хирург, причем даже не военный… Эта травма предполагает детальное изучение и кропотливую операцию. Плюс ко всему нужны медикаменты… Он не так много крови потерял, переливание не требуется. Но его состояние просто необходимо поддержать физраствором. У меня ничего нет – ни препаратов, ни оборудования…
Он прижал руку с очками ко лбу.
– Если вы меня спросите, что станет с этим человеком, я вам отвечу – он умрет максимум через полчаса…
Макаров услышал вскрик. Но даже не стал поворачивать голову, знал, что принадлежит он Маше.
– Его ударили по голове каким-то предметом. Сломана кость…
– Да мы слышали это уже, а что его ударили по голове, я это и без вас вижу! – вскричал Левша. – Я хочу знать, что вы намерены предпринять.
Донован опустил очки в карман рубашки.
– Еще несколько дней назад я считал этого человека шарлатаном. Но на моих глазах он поставил на ноги девочку и Левшу… Левшу, которого я, вероятно, не выручил бы даже в своей клинике. Если этому человеку понадобится моя помощь, я сделаю все. Нидо… – не дождавшись ответа, он крикнул, дернувшись на полу: – Нидо!..
Раздвигая людей плечами, филиппинец вошел в круг света.
– Нидо, попробуй и сейчас сделать невозможное…
Донован встал и шагнул назад.
– Уйдите все, – тихо произнес филиппинец, опускаясь. – И принесите воды…
Когда в «пещере» остались только раненый и Нидо, Макаров вошел и сел поодаль.
– Решили воспользоваться случаем? – не глядя на него, поинтересовался хилер. Он тщательно мыл руки.
– Да.
– Это низко.
– У меня нет другого выхода.
– Выход всегда есть. Однажды Нидо тоже пошел на поводу у мысли, что нет выхода. И был за это наказан.