— Ни одного драйва менее двухсот ярдов.
— Скорее двести пятьдесят!
— Какой свинг![18] Какой завершающий удар!
— Кто его так натренировал?
— Он издевался над нами целых два года, ну и скрытник!
Словно в тумане я увидел, что Пертви смотрит на меня безумными глазами Фомы Неверующего, который присутствует на неоспоримом чуде.
Голова у меня раскалывалась. Я чувствовал все усиливающиеся удары молоточка доктора Джонса — мой череп звенел, как пустой бочонок.
И тут ко мне подошла Джесси, порозовевшая от удовольствия и переполнявших ее чувств.
— О, Джо, как я могла не замечать вас до сегодняшнего дня!
Я простонал:
— Голова… Голова… У меня так болит голова…
— Вот аспирин…
Странно, голос ее изменился, когда она произносила эти слова и…
— Вот аспирин, и вы должны оставаться в постели.
Поле, Пертви и Джесси исчезли, замолкли и хвалебные голоса.
В привычной обстановке моей спальни медленно передвигался Уолкер, мой лакей. Он протянул мне таблетку аспирина и стакан воды.
Я по-прежнему стонал:
— Голова… Голова!.. В ней все стучит… Прямо, как молоток…
— Еще бы, — заговорил лакей, — хозяин был неправ, оставаясь несколько часов в захудалой таверне Бермондси и накачиваясь плохим виски. Вам следует пить только те марки, к которым вы привыкли.
Он на цыпочках удалился, но я расслышал из-за закрытой двери, как он сказал служанке Фанни: