– Никто не снимает трубку, – по прошествии нескольких секунд сообщила секретарша.
– Продолжайте звонить.
Еще через полминуты дама вернула трубку на место и сказала:
– Ответа нет.
– Ну хорошо, тогда слушайте меня, – закатив глаза, произнес Кастер. – Мы не можем терять время. У нас есть все основания считать, что улики, выводящие на след серийного убийцы под кличкой Хирург, находятся здесь, в музее. Не исключено, что в этом заведении будет обнаружен и сам убийца. Время в нашем деле – важнейший фактор. Я лично намерен проследить за ходом обыска в архиве. Лейтенант-детектив Пайлз будет возглавлять допрос некоторых сотрудников музея.
Манетти хранил молчание.
– Если музей не откажется от сотрудничества, мы закончим всю операцию к полуночи. Возможно, раньше. Нам необходимо помещение для допросов. Кроме того, нам потребуются услуги звукооператора и электрика. Я требую, чтобы все имели с собой удостоверения личности, и мне необходим доступ к личным делам персонала.
– Кого из сотрудников музея вы намерены допросить?
– Мы это решим, просмотрев личные дела.
– В музее две тысячи пятьсот сотрудников.
Эти цифры вернули Кастера на грешную землю. По крайней мере временно. Две с половиной тысячи дармоедов?! Ну и богадельня!
Кастер вздохнул и, сделав безуспешную попытку скрыть изумление, произнес:
– Позже решим. А пока суд да дело, мы хотим побеседовать с... ну, скажем... ночными дежурными, которые, как мы считаем, могли заметить нечто необычное. И с археологом, которая откопала скелеты на Дойерс-стрит. Как ее?..
– Нора Келли.
– Верно.
– Насколько мне известно, полиция с ней уже беседовала.
– Что ж. Побеседуем еще раз. Кроме того, мы хотим поговорить с главой службы охраны – то есть с вами. Нас интересует система безопасности как архива, так и музея в целом. Я намерен побеседовать со всеми, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к архиву и обнаружению тела мистера... э-э... Пака. Как? Для начала достаточно? – спросил он с фальшивой улыбкой.
Ответом капитану было молчание.
– А теперь прошу вас провести меня в архив.
Манетти смотрел на него с таким видом, словно не мог до конца осмыслить происходящее.