Кровавый шабаш

– Что же именно тебе ясно?

– Строится логическая цепочка.

– Ну давай, излагай.

– Допустим, Вержбицкая вовсе не убита, а инсценировала собственную смерть, подставив вместо себя другую девушку, внешне похожую на нее.

– А зачем?

– Причин может быть много. Самая главная, как я полагаю, – боязнь привлечь к себе внимание органов. А так – ее убивают, и спросить не с кого. Чиста. Можно начинать новую жизнь. Сначала она инсценирует собственную смерть, потом начинает устранять врагов, конкурентов, не знаю уж там кого… Участковый утверждает: этот притон находится под покровительством Шакала. Значит, и Вержбицкая, следуя логике, человек Шакала. А если допустить, что между ней и Шакалом идет борьба за власть? Вот Белова говорит, что Вержбицкая властная, упорная и без моральных устоев. – Дымов посмотрел на Женю, словно ожидая от нее подтверждения.

– Ясно одно, – резюмировал майор, – нужно выяснять, кого же все-таки убили – Вержбицкую или Семиградскую? И от этого плясать. И все же мне непонятно главное. При чем тут вся эта чертовщина? Хотят сбить нас с толку? Но не таким же причудливым способом? Сатанисты, черная месса какая-то… Для чего?!

– Разрешите мне сказать? – вмешалась Женя.

– Валяй.

– Получается все вполне логично. У Вержбицкой план своей мнимой гибели возник не вчера. Она тщательно к нему подготовилась. Сначала выдавала себя за подругу, потом поселила эту подругу в собственной квартире, а сама переехала сюда… – Женя запнулась. – А главное – видеокассета!

– А что кассета? – встрепенулся майор.

– Именно она и является основным доказательством! Мы думаем, что на ней снята Вержбицкая, а на самом деле – Семиградская! Нужно просто-напросто провести опознание. Пригласить хотя бы даму из пединститута. Ведь она знала обеих и без труда разберется, кто есть кто. И убийство этого сутенера Давыдова становится понятным. Именно он делал съемку, он – главный свидетель, поэтому его и убили.

– Но зачем притащили на кладбище, зачем отрезали голову? При чем тут сторож? Словом, вопросы, вопросы… Будем разбираться, а пока по домам, время уже позднее. И вот еще что. Я, может быть, был излишне груб по отношению к тебе, но тем не менее настаиваю, чтобы ты ничего не предпринимала без моих указаний. Сиди дома, не спускай глаз с Кавалеровой. Это твое задание.

…А РЯДОМ РЫЩЕТ СМЕРТЬ

Дом, в котором жила Женя Белова, был обычной пятиэтажкой, без лифта, постройки пятидесятых годов.

Он долго изучал в подзорную трубу обитателей подъезда. Жили в нем люди в основном престарелые, а те немногие, кто пока еще трудился, уходили на работу рано утром. В будние дни дом прямо-таки вымирал. Объяснялось это тем, что основная масса пенсионеров была на своих садовых участках.

У него оставалась всего одна попытка. Последняя! Если и на этот раз сорвется… Он понимал: кара окажется ужасной. Поэтому оставалось тщательно готовиться и надеяться на удачу. Все, казалось, продумано до мелочей, осталось только начать.

В последний месяц жизнь его резко переменилась. Иногда, особенно по ночам, в бессонницу, неожиданно наступало нечто вроде просветления. Он вдруг осознавал, что живет и действует, ведомый чужой жестокой и неумолимой волей. В такие минуты привычная уверенность на мгновение сменялась отчаянием, ужасом от содеянного, а главное, чувством безвыходности, отчего хотелось тут же залезть в петлю. Но это чувство быстро проходило, словно тот, кто контролировал его разум, стряхивал с себя оцепенение и снова вел к поставленной цели. В такие минуты он ощущал незримый, но мощный толчок, и все вновь становилось ясным и очевидным, а чувство отчаяния сменялось умиротворяющим расслабленным сном.

Его перестали интересовать простые житейские радости: еда, развлечения, женщины. Питался он просто, но калорийно – два раза в день овсяная каша с тушенкой, некрепкий чай с большим количеством сахара, никакого алкоголя, табака… Нервы должны пребывать в порядке. Развлечения? Что может быть увлекательней слежки? А женщины? Преследование жертвы напоминало предвкушение оргазма, а уж реализация задуманного и вовсе доставляла неземное блаженство.

Вообще все происходящее напоминало ночную охоту на автомобиле. По обе стороны – стена мрака, и только свет фар вырывает из тьмы мчащуюся впереди жертву, которая не может свернуть в сторону, в смертельном ужасе несясь навстречу гибели. Правда, в данном случае в коридоре между стенами тьмы мчался он сам и свернуть в сторону было невозможно.