– Ха-ха, «Нега»! Ну и названьице! Дальше?
– За этой «Негой», насколько я знаю, стоит Шакал.
– Хрен с ним, кто за ней стоит. В подъезде пятнадцать квартир. Так? Зачем им сразу столько, неужели все бывают одновременно заняты? Не поверю. Ты же сам говорил: все спокойно. Так, значит…
– Вы правы, Николай Степанович, одновременно заняты две-три квартиры. Ну самое большее – четыре. Но в них и просто живут те же… девушки. А не открывают потому, что или дома нет, или отсыпаются. К тому же они и не откроют без предварительного телефонного звонка.
– А с теми, кто живет в квартирах постоянно, вы знакомы? – поинтересовался Дымов.
Участковый кивнул.
– В квартире № 56?
– Наташа. Фамилия, кажется… Семиградская. Хорошая девушка. Добрая.
– Добрая! Ну ты даешь! А жена знает о твоих подшефных?
– Вы, Николай Степанович, совсем неправильно трактуете. – Никитин, похоже, готов был вот-вот расплакаться.
– Я трактую, Костя, согласно букве закона. Ты посмотри, Петр Иванович, – обратился он к Дымову, – благополучнейший участок. Ведущий по всем показателям. Раскрываемость – почти сто процентов. За полгода – ни одного серьезного преступления. Теперь мне понятно почему. Все находится под контролем у Шакала. Он всю местную шпану повывел, а залетные сюда не суются. Все ясно. Ну ты орел, Никитин!
– А вы бы смогли опознать Семиградскую? – спросил Дымов. Женя поспешно достала из сумочки фотографию группы, в которой учились обе девушки.
Никитин неуверенно взял снимок, разглядывая лица.
– Вот эта. – Он ткнул грязноватым ногтем в карточку.
– А еще кого-нибудь вы на этом снимке узнаете? – спросила Женя.
Никитин снова впился глазами в фотокарточку. На его физиономии было написано исключительное рвение.
– Как будто вот эта тут изредка бывала. – Участковый указал на одну из девушек.
– Вержбицкая, – заметила Женя.
– Ты когда последний раз видел эту Наташу? – спросил майор.
– Давненько, еще в мае.