Кровавый шабаш

– Вот как! – поморщился старик. – Издержки службы, значит… Невразумительно. А не допускаете, что происходящее целиком направлено на вас?

– На меня?! – удивилась Женя. – Вы хотите сказать, что маньяк охотился вовсе не за Кавалеровой? Хотя вы, наверное, не знаете, кто такая Кавалерова?

– Почему же? Знаю.

– Павел рассказывал?

– И он тоже. А потом вот вы сказали: маньяк. То есть человек с психическими отклонениями.

– Ну да.

– Откуда такая уверенность?

– Даже не знаю. Так говорят.

Старик зажмурился и оставался в таком положении. Жене начинало надоедать происходящее. Она попыталась подняться, но диван, казалось, сковал все ее движения. Старик услышал шум и открыл глаза, потом потер лицо ладонью.

– Я расскажу… – произнес он еле слышно.

– Так начинайте! – нетерпеливо сказала Женя.

– Предыдущие наши встречи и затронутые в беседах темы не давали мне покоя, – начал дед. – Я взялся за исследования, потолковал кое с кем. Люди многое помнят, надо только суметь правильно спросить… Еще с прошлой нашей встречи я понял: в центре всей этой истории семейство Фурнье. О первых своих находках я уже рассказывал. Стал копать дальше… – Пашкин дед вновь зажмурился. – Начал искать, – сказал старик после паузы, – и представьте, нашел!

Стало модно быть плохим, это пропагандируют средства массовой информации, – и, естественно, появляются приверженцы аморализма. Официальная идеология рухнула, да ничего другого и не могло произойти с такой химерой. Религия, которая тоже идеология, не могла возродиться за столь короткий срок. Зато как грибы после дождя плодятся и ширятся разного рода секты. В моду вошли оккультизм, различные тайные учения, которые выдаются за истинно правильные, а по сути являются сатанистскими культами. И люди охотно вступают в эти секты, становятся их адептами, вовлекая новых и новых членов.

– Но ведь большинство сект существовало и раньше? Тот же сатанизм, – возразила Женя.

– Правильно. Но раньше не имелось таких средств пропаганды, которые существуют сегодня. Стоит одному аферисту пару раз продемонстрировать по телевизору свои сомнительные трюки, и в него начинают верить миллионы. Там, где нет веры, появляется суеверие. Сосуд, под которым я подразумеваю, естественно, человека, не может быть пуст. Он обязательно наполняется. Вот только чем? Конечно, не все бросаются в объятия зла, многие понимают, что такое хорошо и что такое плохо. А некоторые отваживаются вступить со злом в борьбу. А потом начинают строить новый мир, который является точной копией старого, даже еще более худшей копией. Тут я хочу привести пример, который как нельзя лучше подходит к нашему случаю. И в общем-то объясняет все происходящее. Вы, наверное, слышали о средневековых процессах ведьм?

Женя кивнула.

– Несчастных женщин обвиняли в колдовстве, пытали, добивались признания, судили и чаще всего сжигали. В таких просвещенных странах, как Англия, суды над ведьмами практиковались до середины восемнадцатого века, а кое-где случались и в девятнадцатом. Но вот что удивительно: зачастую несчастные, которых отправляли на костер, являлись жертвами оговора.

– Естественно, – вставила Женя.

– Почему естественно?

– Но ведь не думаете же вы, что существуют настоящие колдуньи?