Чёрный полдень

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не за что! — Шаги стремительно удалились по коридору.

Джессика улыбнулась. Она вполне готова была смириться с внезапными приступами энтузиазма Бетти. Джессика сползла с кровати, встала на ноги, немного помедлила, разминая мышцы, затекшие за время штудирования учебника, и открыла дверь комнаты.

Из кухни доносился аппетитный запах томатного соуса, приготовленного Бет, и весь дом наполняли оживленные голоса родных. Что ж, на один вечер Джессика вполне могла притвориться, что в городе Биксби все в полном порядке.

Но когда Джессика шла по коридору, она расслышала незнакомый голос, тихий, но очень уверенный… и смутно знакомый.

— Не может быть, — пробормотала она.

Теперь снова говорила Бет; должно быть, чужой голос просто померещился…

Джессика вошла в кухню — и увидела пустой стол. Вот тут у нее сердце ушло в пятки. Впервые с тех пор, как они переехали в Биксби, ужин был накрыт в столовой.

А это означало, что в доме гости.

Джессика прошла через кухню в столовую и наконец увидела всех четверых: Бет, маму, отца…

И Касси Флиндерс.

— Привет, Джесси! — сказала мама. — Бет сегодня пригласила подругу из школы.

Джессика смогла лишь тупо пробормотать:

— Вот как?

— Касси тоже марширует с оркестром, — сообщила Бет, задорно улыбаясь. Она повернулась к гостье. — Я тебе рассказывала о моей сестре. Это она и есть, Джессика.

Касси Флиндерс окинула Джессику взглядом с головы до ног, как будто сравнивая с неким мысленным описанием.

— Привет, — хрипло произнесла Джессика; голос ее не слушался, мысли неслись галопом.

Разве Рекс и Мелисса не возвращались в Дженкс, чтобы подчистить память Касси? Разве не предполагалось, что у малышки должны остаться лишь очень смутные воспоминания о пребывании в синем времени?

— Кажется, мы уже встречались, — сказала наконец Касси.

— В самом деле? — с улыбкой сказача мама. — И где же?

— Да, где? — повторила Джессика, садясь перед пустой тарелкой и изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал как обычно, а лицо выражало лишь легкое удивление вместо глубокого шока. — Я ничего такого не помню.