— Стало быть, вы с вашим другом идете на север, а? Их вертолеты полетели туда.
Вирга уставился на него. Майкл не шелохнулся.
— О, — пастор посмотрел на Майкла. — Вы ничего ему не рассказали?
— Нет.
— Так, — Лар снова повернулся к Вирге. — Они появились здесь с неделю назад. Привезли стройматериалы и припасы и поставили у взлетной полосы сарай, чтобы ничего не отсырело. Не знаю, кто это были такие, но… что ж, признаюсь, я сделал вид, что ничего не происходит, и посоветовал старейшинам последовать моему примеру. Эскимосы не выходили из хижин. Даже собаки боялись чужаков. Я подумал, не связаться ли с ледовым патрулем — вдруг эти люди задумали недоброе? — но ко мне пришел молодой охотник, Ингсавик, и сказал, что разговаривал с ними и они назвались метеорологической экспедицией. Парень уверял, что все в порядке и не стоит беспокоить власти. Я послушался его совета, и вскоре эти «метеорологи» улетели. Я подумал, что на этом можно поставить точку, — продолжал пастор. — Но несколько дней назад они вернулись, забрали свои запасы и улетели на север, в сторону ледяных равнин. Тем все и закончилось, вот только…
— Что «только»? — спросил Вирга.
— Возможно, здесь нет никакой связи. Я заметил, что Ингсавик запил, стал бить жену, и это, вероятно, имело самое прямое отношение к визиту «метеорологов». Но потом случилось вот что: Ингсавик разделся догола и ушел в буран. Его жена голосила и умоляла его не ходить, но он избил ее до бесчувствия и бросил в снегу. Я целый километр шел вместе с ним, хотел узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь, но он в ярости набросился на меня. Потом вдруг попросил прощения и побежал прочь по равнине. Это освященный веками способ самоубийства.
Вирга сидел неподвижно. За его спиной в очаге трещало пламя.
Лар сказал:
— Кто были эти люди? Вы ведь знаете, правда?
— Да, — отозвался Майкл. — Знаем.
— Но не можете мне сказать?
— Нет. Не можем. Но если вы поймете, что мы действуем во имя справедливости, вы, пожалуй, сумеете помочь нам. Мы с доктором Виргой хотели бы выступить как можно скорее; уже сейчас может быть поздно. Нам нужен проводник, кто-нибудь, кто хорошо знает эти ледяные равнины, потом сани и собаки.
Пастор пожал плечами:
— Все эскимосы прекрасно знают эти льды, но по натуре они осторожны и сторонятся чужаков. И уж конечно, никто из них не захочет, рискуя жизнью, повести на север двух
— А нельзя с ними сторговаться?
— Возможно. — Лар повернул голову: дверь открылась, и в комнату, опасливо поглядывая на Виргу и Майкла, зашел юноша-эскимос с двумя ведрами колотого льда. Лар сказал:
— Заходи, не бойся. Это Чиноганук, он приносит нам по утрам свежий лед. Будь добр, отнеси это на кухню. В позапрошлом году Дорти помогла появиться на свет его младшему братишке, и он таким образом думает вернуть долг.
Юноша, с ног до головы укутанный в густой грязный мех, щуря и без того узкие, быстрые глаза, что-то сказал Лару по-эскимосски. Вирге показалось, будто мальчик защелкал языком и неожиданно закашлялся. Лар покачал головой и ответил. Юноша поглядел на чужаков и стал осторожно пятиться к двери. Лар пояснил:
— Он боится, что вы «пиктонгитоки», дьяволы, как люди из вертолетов. — Он что-то сказал, успокаивая Чиноганука, но эскимос, с явным страхом заглянув в сияющие глаза Майкла, выскочил за дверь и скрылся в темноте.