Утренний воздух прозрачен. Яркое солнце пощипывает кожу. Моарк"х с помощью Антуана вытащил телегу во двор, где снег испачкан землей и золой. Одно за другим сняты колеса, и заново смазаны втулки. Если не подкормить втулку, то железо пожрет железо. Более слабое тощает и изнашивается. Колеса начинают плохо вращаться, телега становится похожей на калеку, который переваливается с боку на бок под издевательские насмешки мальчишек. В столовой пылает огонь — холодный воздух с улицы раздувает его. Пламя лижет толстую чугунную плиту, привезенную фермером из Обиньи. Галиотт в чепце возвращается из свинарника, куда таскала ведра с остатками еды. Полумрак в доме благотворно действует на усталые глаза, ослепленные сверкающим снегом. Служанка ставит ведра на пол и утирает руки о синий передник с яркими полосами на бедрах. Она побаивается сильно тереть руки, чтобы не открылись трещины. Сидя на скамье, Анриетта аккуратно чистит картошку. Ее приучили ничего не терять! Галиотт с минуту стоит на месте, отогревая замерзшие пальцы под мышками, и смотрит на напевающую хозяйку. Кожа у Ан-риетты словно помолодела. Щеки налились жизненными соками. Глаза блестят. И это не от солнечных зайчиков, играющих на окружающей мебели. Они горят от другого. Галиотт уже некоторое время догадывается о причине и удивляется, что Моарк"х ничего не заметил. Она подходит к скамье и иссохшей рукой берет Анриетту за подбородок. В глазах Галиотт вопрос, и она получает немой ответ. Хозяйка смотрит, не отводя взгляда. И служанка читает в ее глазах огромную радость.
— Так, значит, это! — проницательно кивает она.
И все. Анриетта по-прежнему молчит. Только губы ее трогает улыбка. Тогда Галиотт идет к выходу и рывком распахивает дверь. Свет с улицы ударяет ей в лицо, в комнату врывается холодный воздух. Служанка подзывает Моарк"ха. Голос у нее намеренно суров. Она хмурится от счастья. «Наконец-то, — думает Галиотт, — на этот раз ему удалось». Бретонец не слышит ее; он, напрягая все силы, приподнимает колесо, которое направляет Антуан, чтобы ось села в наполненную смазкой втулку. Заметив, что мужчины закончили, Галиотт снова зовет Моарк"ха. На этот раз в голосе ее слышится нетерпение.
— Да иди же сюда, Анриетта хочет тебе сказать… Не заставляй ее ждать… Ох уж она и удивит тебя…
— Что? — бросает бретонец недовольно — его оторвали от удовольствия заниматься нужным делом — и обращается к Антуану: — Продолжай, я сейчас вернусь.
Тяжелым размеренным шагом он направляется в дом. На каменном пороге оборачивается, чтобы оценить вид телеги, плотно сидящей на колесах с натянутыми спицами, напрягшимися, словно мышцы в работе. Моарк"х вытирает засаленные руки о штаны из выцветшего вельвета.
«Что это она собирается сказать ему такого неожиданного?» — думает Антуан, раздосадованный, что не узнает новость сразу.
Теперь Моарк"х знает. Анриетта сказала все. Вначале она сомневалась, но теперь истина налицо. Бретонец горд новому прибытку, которого так долго ждал. Теперь он спокоен за Лану, за земли. Он мог бы поделиться своей гордостью, но предпочитает хранить ее в душе. Моарк"х только дружески похлопывает жену по плечу. Затем падает на скамью рядом с ней, словно ему вдруг отказали ноги. Он глубоко вздыхает и смотрит на Галиотт. Служанка сокрушенно качает головой. Она никогда не думала, что бретонец так сдержан в проявлении своих чувств. Огорченная Анриетта встает и идет к огню, чтобы помешать угли. Пламя светит ей прямо в глаза, в которых стоят слезы. Моарк"х опускает голову. Хозяин Лану невольно вспоминает прежние разочарования — он не преуспел там, где слышал от других только жалобы, что их жены не успевают отдохнуть от родов; он вспоминает о злобе, о разочаровании, о резких словах, оставляющих занозы в сердце, об ощущении бесполезности своих усилий в жизни. От всего этого фермер только еще больше полюбил свою землю. Земля по-доброму принимала семя, которое он в нее бросал, и своей женской силой оплодотворяла это семя. Моарк"х никогда не понимал, почему Анриетта, ничем не отличавшаяся от прочих женщин, была ленивее самых ленивых земель. У бретонца в глазах всегда стоял кусок земли, усыпанный камнями, где никогда не проросло и травинки. Моарк"ха опять начали грызть сомнения. Анриетта, наверное, ошиблась. Опять ошиблась. Бретонец встает и начинает расхаживать по столовой, как это случается с ним в моменты гнева.
— Он не верит, — печально говорит Анриетта искоса смотрящей на хозяина Галиотт.
Моарк"х наконец замирает на месте.
— Прошло уже восемь лет, как я перестал верить. — Он пытается казаться спокойным. — Очень трудно представить, как вдруг все это произошло…
Анриетта произносит серьезным тоном:
— Мы, женщины, в этом никогда не ошибаемся, и я даже могу сказать, с какого времени ношу ребенка…
— Ну-ка скажи! — Моарк"х напряжен.
— Вспомни тот вечер, когда ты притащил каменную голову. Три месяца назад… Если не веришь, могу показать тебе живот, он уже начал пухнуть. Смотри сам…
Анриетта обиженно развязывает передник. Муж жестом останавливает ее:
— Если ты уверена!..
И ощущает облегчение.
Вдруг Моарк"х вспоминает об антикваре из Обиньи. Разве этот ученый человек не сказал, что древняя голова может излечивать от бесплодия? Он пытается усмехнуться.
— Боже. — Бретонец засовывает руки в карманы брюк. — … Боже, с его манерой насмехаться над другими…
ebooksa