Посредники

— И она просто не вернулась обратно. А потом я увидел, что она сидит на коленях у этого чертова Тима Бликера, и не успел я врезать ему по роже, как нарисовался Джейкоб и забрал ее домой. Все это было, я не знаю… странно как-то.

— Меня это не удивляет, — не удержалась Моргана.

— Появление Джейкоба?

— Нет. То, что Нив, знаешь ли, сидит на наркотиках. На «пыльце».

К. А. потемнел лицом, и Моргана поняла, что зашла слишком далеко.

— Как ты смеешь так говорить? Нив твоя подруга!

— Это просто… — Моргана попыталась отмахнуться. — Проехали. Просто я кое-что слышала. Послушай, это же ты видел ее на коленях у наркодилера, а не я.

— Я уверен, существует объяснение получше…

Моргана покачала головой.

— Сейчас еще слишком рано, чтобы заниматься всякой хренью типа искать момент истины, Кака. Мне нужен кофе.

Моргана принялась заваривать кофе во френч-прессе, который не позволяла никому в доме использовать или мыть — объясняла она это заботой о сохранении эфирных масел, но на самом деле просто боялась, что его разобьют или отколют ему краешек, как у бабушкиной тарелки. Заваривать кофе она любила — это была ее обязанность, случай показать свое профессиональное мастерство. Ей нравился сам метод, точность процесса. А сейчас она еще и радовалась тому, что кофе давал ей возможность отвлечься, отвернуться от К. А. и чем-то занять подрагивавшие руки.

Когда она возвратилась к столу, брат завел разговор о всяких пустяках — кто был на вечеринке и что там делал. Должно быть, он знал, что дело нечисто.

Или, может быть, она достала его своими нападками в адрес Нив. Да какая разница? Нив была не страдающей от избытка верности многостаночницей. Маленькая потаскушка, давалка пенвикская. Моргана сама удивлялась, с какой легкостью ложь про «пыльцу» сорвалась с ее губ — как бы то ни было, сучка это заслужила! Нечего лезть к брату своей лучшей подруги, не спросив разрешения. А если бы Нив и спросила, ответом бы ей было раскатистое: ни черта подобного!

Пока К. А. болтал, Моргана одну за другой поглотала его фирменные черничные оладьи из дрожжевого теста, пропитанные кленовым сиропом, с такой жадностью, как никогда. Обычно еда не очень-то интересовала Моргану. Она винила в этом работу в ресторане, хотя и до этого никогда не отличалась хорошим аппетитом. Но сегодня ей хотелось выглядеть жутко занятой, чтобы К. А. не заговорил о чем-нибудь серьезном. И тем не менее даже горьковато-сладкий вкус ягод, лопавшихся у нее на языке, и планы брата насчет грядущей поездки в Калифорнию, в тренировочный футбольный лагерь, не могли вытеснить из памяти события вчерашнего дня и вечера: покупка выпивки в магазинчике О"Брайена, приготовления к вечеринке дома у Ундины, окно в чужой спальне, где она стояла на виду у Мотылька…

Ну вот опять: царапина на животе. Поплотнее запахнув кимоно, Моргана еще глотнула кофе и попыталась сосредоточиться на том, о чем говорил К. А. Не получилось. Начало вечеринки, медленная музыка… Мотылек… Они танцуют среди пульсирующих теней; горячие, мягкие поцелуи, а потом… ничего. Что она сделала? Насколько далеко зашла? Давай, Моргана, вспоминай! Ее пугал не провал в памяти — теперь-то она была дома, в безопасности. И даже не Мотылек вывел ее из себя, и не… уфф… Ундина, перед которой, вспомнила Моргана, ей следовало извиниться.

Все дело в грязных ногах.

Грязные ноги и веточки в ее волосах, черные разводы на икрах и щиколотках, крошечные красные царапины, словно она бежала сквозь…

Моргана прижала ладонь ко лбу и посмотрела вниз. Темное дерево стола разверзлось, и она погрузилась в видение.

— Морри? Морри!

К. А. убрал прядь с ее лица, и она подняла глаза. Она сидела, склонившись над столом, длинные черные волосы, которые она расчесала несколько минут назад, упали в тарелку с сиропом.