Посредники

— А Нив? С ней ты тоже вела себя отвратительно.

— Разумеется.

Кукольное личико Нив всплыло у нее перед глазами, и Моргана снова почувствовала желание двинуть по нему изо всех сил.

Маленькая гнида!

— Я извинюсь перед Нив. Она же моя подруга.

Моргана забрала последние тарелки и направилась в кухню, чувствуя, что стала лучше, чище и полностью владеет собой.

— Слушай, — крикнула она от раковины, — не волнуйся обо мне. И насчет тарелок тоже, я о них позабочусь.

Она высунула голову в дверной проем. К. А. сидел за столом, все еще скрестив руки и опустив глаза.

— Спасибо за оладушки, Кака.

— Ага, на здоровье, — буркнул он, не поднимая головы.

Моргана нахмурилась и вернулась на кухню. С ними — Ундиной и Нив — она разберется позже. Прямо сейчас ей надо разобраться в своих мыслях. Нужно понять, как долго она отсутствовала прошлой ночью, что произошло после ее ухода, почему она ушла и сколько времени провела в лесу.

Она плеснула на губку мыла с запахом лимона и принялась тереть посуду, сначала столовые приборы, потом бокалы, потом тарелки. Ей нравилось ощущение теплой воды, струящейся по рукам, но злость не проходила. Хотелось что-то сделать, что-то изменить. Почему это произошло именно сейчас? Почему она снова начала бродить во сне? Словно в поисках ответа, Моргана окинула взглядом кухню. Глаз остановился на наборе ножей, висевших на магнитной полосе над раковиной, словно отряд толстых средневековых солдат, построившихся в шеренгу. Вспомнились кадры из того старого фильма, «Керри». Что, если они пришли за ней? Умом Моргана понимала, что это не так, но вот бы они нацелились в Мотылька, эту омерзительную сволочь, так унизившую ее. Она представила, как весь набор ножей летит ему в голову, и от этого жуткого зрелища почувствовала себя лучше. Если бы она только могла… Если бы она только могла чуть лучше держать себя в руках…

Поворачивая тарелки под струей воды, она обнаружила, что шепчет: «Давай, давай, давай…»

Разумеется, ничего не изменилось. Ни на йоту. Она попыталась говорить быстрее, словно автомат, потом медленнее, потом даже умоляющим тоном и наконец просто заорала:

— Давайте, мать вашу так! Шевелитесь!

— Что? — изумленно отозвался К. А. из гостиной, где он смотрел футбольный матч с испанцами. — Морри, ты в порядке?

— Все отлично. Просто пытаюсь оттереть сковородку.

Ей хотелось плакать. Как давно она не плакала? Но и теперь она смогла выдавить из себя лишь те же сухие истерические всхлипы, как и в тот далекий день в лесу. Ее наполняли стыд и бессилие, и воспоминания о прошлой ночи только углубляли их.

Внезапно она отвернулась от раковины.

«Пошли они все. Пошел ты, Мотылек. И ты тоже, Ундина».