Посредники

— Нет, остановимся тут. Найдем себе местечко, чтобы передохнуть, а потом я поищу Мотылька.

Они отыскали место под высокой тонкой елью в ста ярдах от извилистой каменистой тропы и начали распаковывать багаж. Ундина уже устала от долгой поездки, хотя и не так сильно, как в тот выезд на природу во втором классе. Это был единственный случай, когда она испугалась и ей пришлось вернуться и сидеть в автобусе вместе с помощницей учителя. Несмотря на всю красоту, тогда ей не понравилось это странное, пустынное место, да и сейчас тоже не нравилось. И все же тревожиться не о чем, сказала она себе, пока Никс ставил палатку, хотя малолюдность и паршивая погода нервировали ее. А чего она ожидала? Ундина наблюдала за Никсом и чувствовала знакомое тепло, понимание и ощущение близости, которые установились между ними за последние несколько недель. Расслабься, велела она себе. Похоже, что и Никс думал о том же. Как только палатка была готова, они заползли внутрь. Утро еще не кончилось. Что бы там ни было, пока ничего не произошло, напомнила себе Ундина. Она зарылась в свой спальный мешок. Никс, устроившийся рядом с ней, перекатился и сделал то же самое, бормоча:

— Поищу Мотылька немного попозже.

Они провалились в сон без сновидений, а проснулись с чувством голода, и Ундина преисполнилась благодарности к Никсу, который надоумил ее взять еду. Фалафель[37] она есть не стала бы, даже если бы и удалось найти ее на этом странном подобии праздника. Она взглянула на часы — уже за полдень. Прошло несколько часов, но вокруг было так же тихо, как и утром, когда они добрались сюда.

Ундина уже было решила, что это идиотское собрание племен Радуги[38] сдулось, как Никс вдруг оторвался от сэндвича с арахисовым маслом и сказал:

— Пошли поищем его.

Ундина кивнула, обрадованная тем, что Никс первый предложил это. Они покинули свой так называемый лагерь, прихватив с собой оставшийся скарб, и направились по тропе в глубь леса, туда, откуда доносились еле слышные звуки музыки, плывшие под усиливающимся дождем.

В лесу и в самом деле наблюдалась некоторая активность, хотя все еще было тихо. Небольшие группы людей сидели под тентами из брезента или вокруг скромных костерков. На Никса и Ундину никто не обращал особого внимания; лишь раз Ундина, оглянувшись, заметила, как низенькая, коренастая девчонка-азиатка пристально смотрела им вслед. Девчонка нырнула под навес, из-под которого, как показалось Ундине, доносилось жужжание татуировочной машинки, и больше она ее не видела.

Они бродили около получаса. От светящихся изнутри самодельных палаток струился запах благовоний, на стенах двигались силуэты находящихся внутри людей. Кое-где на столиках был разложен какой-то товар, вокруг толклись люди, но когда Ундина попыталась пролезть между ними и посмотреть, что продают, ей так и не удалось подобраться достаточно близко. Она хотела попросить Никса остановиться, но он был занят тем, что высматривал в толпе Мотылька, и Ундина не решилась его отвлекать. Мимо нее прошли несколько ребят, помахивая мешочком для хэки-сэк[39] и крутя метательный диск. Раздавалась музыка, исполняемая кем-то вроде группы вездесущих перуанских флейтистов, — посреди сумеречного леса она звучала еще более странно. Большинство лиц было обращено в другую сторону, и как она ни старалась отыскать знакомых, ей так никого и не удалось найти. Никто не смеялся, никто не танцевал. Почти все чего-то ждали — как и они с Никсом. Наверное, выступления «Флейм», предположила она, хотя что это будет за концерт под проливным дождем?

Когда они в третий раз прошли мимо одной и той же пятнистой армейской палатки, стало ясно, что они ходят по кругу.

— Никс. — Ундина остановилась и потянула его за отцовскую куртку, которую сама ему одолжила.

Этот жест напомнил ей детство, она снова почувствовала себя маленькой, когда она вот так же бежала вприпрыжку за Ральфом. У них не было ни малейшего представления, куда идти и что делать среди этого множества незнакомых людей, и Ундина ощущала растерянность и досаду. И дело не в том, что ей не хотелось тут оставаться. У нее крепло убеждение, что все ее надежды найти здесь ответы на вопросы — о миражах, о Никсе, о Мотыльке и еще о том, чего она не умела выразить, — были просто беспочвенными девчоночьими фантазиями.

— Никс! Постой!

— Что? — Он выглядел раздраженным и почти не сбавил шага, так что ей пришлось бежать, чтобы нагнать его.

— Что мы здесь делаем?

— Ты думаешь, я знаю? Я пытаюсь найти Мотылька. Кажется, я должен его найти. Я знаю не больше, чем ты. Но пока ты не прибавишь шагу, чтобы помочь мне отыскать его, мы так ничего и не узнаем. Ты этого хочешь, Ундина? Просто вот так стоять на месте?

Должно быть, в ее лице отразилась обида, потому что Никс сразу умолк, но губы его снова сурово сжались, а стиснутые кулаки он продолжал держать в карманах и не взял ее за руки, как это бывало, когда они стояли рядом.

— Послушай, думаю, мы просто должны найти Мотылька.

— Ладно, вот только…

— Вот только что? — Он уже отошел на несколько шагов, но голос его стал спокойнее.