За год я услышал множество легенд и слухов, девяносто девять процентов из которых ничего не стоили. Но оставался один процент, который вроде бы содержал зерно истины. Однако же набрести на след местного вампирского клана мне не удавалось. То ли представители его очень хорошо скрывались, то ли я им был неинтересен. А может быть, и то, и другое вместе взятое. Но я не терял надежды и продолжал расспросы и поиски.
Вы можете сказать, что существовал другой, более легкий путь — забыть обиду, проглотить гордость и набрать номер Кристиана. Он обрадовался бы мне, без сомнений, хоть и не пытался ни разу связаться со мной, и помог бы, чем смог. Но… гордость была сильнее меня, а горечь обиды с годами не становилась слабее. Я не мог заставить себя простить Кристиана, и с упорством все шел и шел вслепую, петляя, топчась на месте, но мало-помалу, как я надеялся, продвигаясь вперед.
Особо, как я и обещал, нужно рассказать про рок-сейшены, потому что именно с ними связано начало моей истории. Впрочем, приставка «рок» тут не совсем уместна. Вернее было бы использовать слово «металл», поскольку тяжелый рок и тяжелый металл — не одно и то же. Но поскольку «металл-сейшен» звучит несколько неуклюже и неудобоваримо, остановлюсь просто на определении «сейшен», подразумевая, что речь идет о концертах металлической, чаще всего — блэковой — музыки. Именно блэк оставался моей главной страстью при всей моей внешней безобидности.
Пристрастившись к нему еще в школе, я ограничивался домашним прослушиванием записей — на хорошей аппаратуре, в уединении, предпочтительнее раскинувшись на постели и полностью отдавшись на волю бешеной стихии гитарных риффов и жесткого скриминга. На концертах же была давка, была разгоряченная пьяная толпа, шум, драки и всякие непристойные выходки. Меня все это не интересовало… до поры, до времени. Уже когда я жил у тети Эрики, то от скуки однажды решил сходить на выступление какой-то местной блэкушной группы. Сначала я устроился у стены и больше внимания уделял публике, чем происходящему на сцене. Публика того стоила! Вождь какого-нибудь африканского племени каннибалов удавился бы от зависти, глядя на раскрашенные физиономии поклонников блэк-арта. При нанесении всей этой боевой раскраски, призванной, надо думать, устрашать окружающих, было проявлено немало фантазии. Присутствовали и готы, или, скорее, личности в около-готическом макияже, поскольку трудно представить, что забыли бы настоящие готы на этом шумном и агрессивном действе. Кожа, заклепки, кружева, шелк, золотые и черные тени на веках парней и девушек, белила и сажа — все смешалось, напоминая какой-то мрачноватый карнавал. Я смотрел, распахнув глаза, не замечая толчков — то и дело кто-нибудь не очень трезвый, от кого за милю шибало алкоголем и табаком, налетал на меня. Далеко не сразу сознания моего достигла музыка, гремящая из огромных колонок по бокам сцены. Играло что-то очень «тру», гитары шумели, барабанные палочки мелькали с такой скоростью, что размазывались в воздухе, солист надрывался, обливаясь потом, так что черно-белый грим его тек по лицу. И музыка захватила меня. Точнее, не музыка, а та древняя, почти первобытная стихия, в ней живущая. Я прислонился к стене и закрыл глаза. Мозг мой взорвался изнутри, и голову наполнил рев ветра, рычание налетающих на скалы волн, лунный свет и крики людей, гибнущих в кораблекрушении… Никакая, даже самого лучшего качества, студийная запись никогда не даст такого эффекта — тогда я это понял, и с того вечера начал ходить на все сейшены, объявления о которых попадались мне на глаза. Сначала я не подходил близко к сцене — забирался в уголок, закрывал глаза и позволял музыке трепать меня и размазывать по стенам. Но скоро этого показалось мало, я рискнул влезть в неистовствующую толпу, и стал проталкиваться к сцене… Вы знаете, как это, когда десятка два молодых разгоряченных ребят начинают со всей силы пихаться и толкаться, с разбега влетая ногами в плотно сбившуюся массу людей? Когда к забравшемуся на мониторы и неосторожно свесившемуся через край сцены фронтмену тянутся десятки жадных рук — чтобы оторвать что-нибудь на счастье — неважно, клок майки или прядь от мотающихся по воздуху длинных волос? Когда от сигаретного дыма и винных паров воздух становится мутен и разъедает глаза? Когда особо восторженный фанат, очумев от счастья и адреналина, ничего вокруг не видя, лезет на сцену, и охранники хладнокровно, ногами спихивают его в толпу, которая принимает его на руки — на множество рук, — и несет через ползала, а там отпускает? Когда после концерта пол усеян разбитыми браслетами часов, сорванными серьгами и кольцами пирсинга? Когда люди — парни и девчонки — выходят после концерта с разбитыми лбами, залитые кровью, как после побоища?.. да это и есть побоище… Словами не передать безумную, накаленную атмосферу этих концертов. Говоря короче, я получал свою дозу адреналина.
Не обходилось и без инцидентов. Несколько раз меня крепко колотили — ну да, избивали самым натуральным образом. За что? В первую очередь за то, что я выглядел как цивил. Да и просто я попадал под горячую руку, оказывался в ненужном месте в ненужное время. Вы только не подумайте плохо обо всей металлерской братии в целом. Среди этих ребят попадаются и вполне приличные, милые люди — особенно на трезвую голову, — и настоящие безбашенные подонки. Как и в любом сообществе, впрочем. Просто не все любят чужаков; а я выглядел именно как чужак, цивил, ошибившийся адресом. В общем, сам был виноват.
Ну и конечно, несколько раз мне крепко попадало в толпе, в самой мясорубке у сцены, но в этом угаре могло случиться что угодно, и никто не был застрахован от травм.
На сейшенах я отрывался. Никогда не считал себя агрессивным человеком, но однажды, обнаружив способ, пусть и несколько экстремальный, сбросить накопившееся подспудно напряжение и агрессию, я уже не мог обойтись без этих толкучек, без бьющей по ушам и мозгам жестокой музыки и того дикого, что она несла в себе. В эти часы душа моя отделялась от тела, о существовании которого я почти забывал.
Да будет блэк.
Аминь.
Однако, пора переходить к сущности дела.
— Илэр… ты… прошел… превращение?
Бледное лицо Илэра вспыхнуло.
— Тебя только это и интересует? В любом случае, Крис, это долгая история, в двух словах не рассказать.
— Не говори об этом, если не хочешь.
— Нет, я хочу. Только… не так сразу. Эту историю надо рассказывать сначала. Ну а ты как, Крис? Неужели снова один?
— Об одиночестве говорить не приходится, — возразил Кристиан. Он все смотрел на Илэра и не мог наглядеться. Вдруг он спохватился:
— Ты почему не раздеваешься? Снимай же пальто. Или ты уже уходишь?
— Да нет, — Илэр глянул на него исподлобья, смущенно. — Понимаешь, я не знал, как ты меня примешь. Боялся, что выставишь за дверь, едва увидев…
— Илэр!..
— Дурак я, болван и дурак, — покаянно сказал Илэр и одним движением освободился от пальто, оставшись в темном свитере и темных же прямых брюках. — Но ты не думай обо мне совсем уж плохо. Мне сказали, что не стоит соваться на чужую территорию, а если уж сунулся, то надо ходить с оглядкой. Если, конечно, это не твоя территория, Крис… Но я уже ни в чем не был уверен.
ebooksa