Пока смерть не заберет меня

— Много ты знаешь о моих планах!

— …и ваша личность. Я вам не доверяю.

— Почему? В чем я тебя обманывал?

Подумав, мне пришлось с великой неохотой признать, что ни в чем. Умалчивал — да. Но не обманывал.

— Так что же, Илэр?

— Я не хочу оставаться с вами рядом. Вы мне… неприятны.

Алан покачал головой, усмехаясь.

— Даже сейчас — и такая деликатность. Всего лишь «неприятен». И это все, что ты можешь сказать о своем ко мне отношении?

— Не все, — возразил я. — Но я не хочу об этом говорить. Хочу забыть вас, как страшный сон. И никогда не вспоминать.

— Не выйдет! У носферату хорошая память. Мы ничего не забываем.

— Тогда я постараюсь перестать быть носферату.

— Если говорить об изменчивости чьих-то планов, так ведь это именно ты, Илэр, то и дело переменяешь намерения. Сначала ты захотел перестать быть человеком — назло Кристо, заметим, — а теперь хочешь перестать быть носферату… назло мне, надо полагать.

— Ничего подобного, вы тут ни при чем, — мрачно сказал я. И чего я еще с ним разговариваю, да еще и спорю? Не все ли равно, что он обо мне думает? Давно пора развернуться и уйти. Ведь ясно же, что его предложение я не приму. Слишком бредово оно звучит… да и не хочу я, в самом деле не хочу оставаться с Аланом! Хватит с меня уже его темной физиономии и язвительных ухмылочек. И… всего остального тоже.

— Не будем спорить. Но вот что я скажу тебе, Илэр: стать человеком ты уже не сможешь, даже если полностью откажешься от крови. Ты навсегда останешься одним из нас, жажда не позволит тебе забыть об этом. Спроси у Кристо, что это такое — год за годом сдерживать неутоленную жажду. Мне, надо думать, ты все равно не поверишь, если я расскажу.

— Вам-то откуда знать, что это такое…

Он спокойно смотрел на меня.

— Многие из нас пробовали обходиться без крови какое-то время — по своей воле или по принуждению… Я знаю, каково это. Но никого из нас не хватило бы на столь длительное время, как Кристо. Ему бы научный труд написать по этому вопросу… Так вот, Илэр, чем угробить массу сил на то, чтобы только казаться человеком, не лучше ли научиться извлекать из своего положения максимум удовольствия?

— Удовольствие — рядом с вами?

— Я предлагаю тебе то, чего не предложит больше никто. Остальные будут пытаться заполучить тебя в свою свиту. Ты, пожалуй, от них отобьешься, но жизнь твою приятной не назовешь.

— То есть вы делаете мне одолжение?