— Целый день, — проговорила она, взглядом ясно выражая свою досаду.
— Что, простите? — испуганно спросила Сендрин.
— Эта женщина и ее сын на весь день выпали из рабочего процесса, — проговорила Мадлен. — Кто-то другой вынужден будет сделать за них их работу, — она посмотрела через плечо Сендрин на вход дома. — Валериан, подбери замену!
Сендрин только теперь заметила, что Валериан, стоя в дверях, наблюдал за всем происходящим. Он ухмыльнулся и молча, зашел в дом.
— Мне очень жаль, если я причинила вам неприятности, — начала она, но ее перебила Мадлен.
— Ах, что уж теперь, вы же не могли знать, — ее суровый голос подчеркивал значение ее слов. — Однако хорошенько запомните на будущее: никогда не смотрите пристально на туземцев, если на то нет крайней необходимости, тем более на детей, и никогда, я повторяю,
— Но что я сделала?
— То, что мы называем «пристально смотреть» и в худшем случае считаем невежливым, для этих людей является чем-то вроде покушения на убийство. Они верят, что при помощи злого взгляда можно вмешаться в их жизнь. Необходим целый ряд дорогостоящих ритуалов, чтобы сделать отворот тому, что вы натворили. Демона не умаслить купюрой, правда, иногда это может несколько ускорить процесс.
Сендрин не удержалась и внезапно улыбнулась.
— Эта женщина на самом деле верит, что я хотела причинить ее сыну зло? Но это же абсурдно.
— Для вас и для меня, — серьезно ответила Мадлен, — но не для этих людей. Научитесь обращать внимание на такие вещи, если хотите остаться у нас на какое-то время.
Сендрин резко погасила улыбку и кивнула. С одной стороны, на нее произвела впечатление манера Мадлен называть вещи своими именами; с другой стороны, она почувствовала себя крайне неуверенно. Определенно, непросто будет выполнять требования этой женщины.
— Рекомендации ваших преподавателей были превосходными, — проговорила Мадлен, рассматривая Сендрин с головы до ног, словно у нее возникли сомнения в достоверности этих аттестаций. — Но вы еще очень молоды.
— Моя дата рождения значилась в моих документах, — возразила Сендрин.
Если Мадлен и нашла ее ответ дерзким, то никак этого не показала.
— У Саломы и Лукреции в это время как раз урок верховой езды. Мой муж ведь написал вам, что мы рассчитываем с вашей помощью дать детям разностороннее образование?
— Естественно.
— В Виндхуке с 1894 года существует школа для белых детей, но это слишком далеко, и мне не нравится, как там обращаются с детьми. Я придаю большое значение приличиям, хорошим манерам и христианскому воспитанию. Вы полагаете, что сможете с этим справиться?
— Конечно.
Хотела ли Мадлен на самом деле поставить ее на место или все это было только частью проверки, своеобразным боевым крещением? Сендрин становилось все более не по себе.