Кацуо вспомнил корабль-призрак, о котором читал, будучи еще мальчишкой. Мало кто не слыхал про «Марию Целесту», корабль-призрак, появившийся больше века назад. Английские моряки встретили его в Атлантике. Движение этого корабля выглядело странно, вот англичане и высадились на него, чтобы разведать, что к чему. Они не нашли и следа от капитана, его семьи и семерых членов экипажа, которые должны были находиться на борту. Все выглядело так, будто они как раз собирались перекусить: на столе стояли кофейные чашки, хлеб, яйца, столовые приборы. Более того, на корабле были изрядные запасы пищи и воды. Если не считать одного прохудившегося паруса, корабль был совершенно исправен и годен для плавания. Корабль вот-вот должен был достичь Англии, и люди в каютах, вероятно, готовились к прибытию. Судя по всему, они были вполне довольны своим плаванием. Тем не менее они исчезли с корабля, рассеялись как дым. Хотя «Мария Целеста» была обнаружена еще в 1872 году, удовлетворительного объяснения сему не найдено до сих пор.
Ребенком Кацуо пытался разгадать эту тайну. Должно быть, рассуждал он, произошла ссора. Во время потасовки все они как-то попадали с корабля, и тот опустел. Или это была внезапная эпидемия, и команда решила спасаться на шлюпке, взяв лишь самую малость провизии, но шлюпка, к сожалению, затонула. Ребенком ему легко было строить такие теории, но они никоим образом не вписывались в обстановку обычного рабочего дня судна. Там не было ни малейших признаков смятения, которые подтверждали бы теорию ссоры или мора. Вопросов было больше, чем ответов, и Кацуо чувствовал, как волнение настигает его.
В салоне этой яхты царил образцовый порядок — как на «Марии-Целесте». Хотя на столе не стояли приборы, запасов пресной воды и топлива хватило бы надолго. Судно находилось в идеальном состоянии. Каюты сияли идеальной чистотой — видимо, хозяин был особенно педантичен в этом вопросе.
Недостатка места на яхте тоже не было. Здесь пребывала семья из четырех человек, чьи вещи были аккуратно сложены в шкафчиках.
Согласно судовому журналу, судно было приписано к порту, находящемуся в шести днях пути отсюда. В журнал заносилась каждая деталь путешествия, но на четвертый день записи неожиданно обрывались. Другими словами, два дня назад на яхте случилось что-то серьезное. Насколько было известно Кацуо, вся существенная информация о яхте была обнаружена еще во время первоначального обследования и передана спасательной службе. Но судового журнала он еще не читал.
Взяв его со столика, Кацуо направился к софе, сел и допил остаток вина из бутылки.
На кожаной обложке журнала было написано имя владельца: «Такаюки Йошихими, капитан». Кацуо начал читать сначала Записи начинались со дня отправления судна.
К тому времени, как он дочитал до этого места, у Кацуо уже сложилась картинка хозяина яхты и его семьи. Сын — в старших классах, дочь — в младших... Значит, родителям где-то за сорок. Сын — в школьном яхт-клубе. Дочь, где-то, наверное, одиннадцати-двенадцати лет, без ума от моря. Еще у него есть жена, которая, будучи особой изнеженной, жизни в море не любит. Семья производит впечатление не только состоятельной, но и счастливой. Кацуо не знал, чем зарабатывает на жизнь глава семейства, но не похоже было, что он служащий, получающий только зарплату, если он может позволить себе десятидневный отпуск в это время года и если может содержать такую роскошную яхту. Должно быть, он владелец собственной фирмы или преуспевающая персона свободной профессии.
При чтении этого судового журнала зависть Кацуо к этим людям улетучивалась. Видя, как откровенно, не смущаясь, пишет хозяин яхты о своей любви к жене и детям, он не мог, как прежде, злиться на эту семью из-за ее привилегированного положения. В этом журнале было нечто жизнеутверждающее, он поднял настроение Кацуо. В рыбацкой деревне, где прошло его детство, он таких семей не видел. Родители его все время грызлись как кошка с собакой, и у них не было денег, чтобы купить машину, а не то что роскошную яхту. Кацуо, второго из четырех детей, никогда не отдавали ни в какие студии, ни в какие спортивные кружки, и он не мог припомнить, чтобы родители его за что-либо хвалили. В отпуске семья не провела вместе ни одной ночи. Жизнь, описанная в судовом журнале, воплощала столько идеальных семейных добродетелей, ни одна из которых его собственной семье присуща не была. Может быть, эти яхтовладельцы выглядели даже чересчур совершенными.
Но на третий день, вдали от порта, идиллическую атмосферу вояжа стали нарушать кое-какие сложности — пусть даже излагалось все это без излишнего драматизма. У отца семейства появились дурные предчувствия, и он говорит об этом на страницах журнала.