Не глядя по сторонам, он направился к галерее и ногой открыл дверь.
Бурек пулей пролетел мимо него, чтобы, виляя хвостом, подбежать к женщине и потереться носом об ее блестящее светлое платье. Мета замерла, довольно отметил Янник. А потом наклонилась и потрепала пса по загривку.
Янник с грохотом опустил ящик на пол и сказал:
— Мне очень жаль, что Бурек такой настырный, но ты сильно пахнешь Давидом.
Ее кукольное личико оживилось. Мета неуверенно рассмеялась, и кровь прилила к ее щекам. А она даже ничего, неохотно признал Янник.
Мета погладила повизгивавшую от удовольствия собаку и посмотрела на стоявшего рядом мужчину, который с непритворным интересом наблюдал за этой сценой.
— Итак, господин Канделанц, я велю отправить две акварели на ваш домашний адрес, и вы посмотрите, впишутся ли они в обстановку квартиры. Видите ли, есть разница, покупают ли предметы искусства для того, чтобы они украшали публичные места, такие как ваша канцелярия, или чтобы они были рядом в более спокойные моменты жизни. Такие работы не являются вложением капитала, а принадлежат к числу вещей, которые останутся людям, которые хорошо знали купившего их человека и поймут ценность картин.
Элегантный мужчина негромко рассмеялся, попрощался и, уходя, еще раз взглянул на Янника. К огромному удивлению того, взгляд этот не был презрительным, скорее просто любопытным. Вероятно, он думает, что я сделал что-то из того, что там развешано, подумал Янник, ухмыльнулся и принялся разглядывать полотно, покрытое какой-то яркой мазней.
— Если вам нужен Давид, то я охотно скажу, где его найти. Я имею в виду, ведь вы его друг?
При последних словах в голосе Меты послышалось смущение, словно ей вдруг пришла в голову мысль, что у ее любовника могут быть не только друзья. Янник многое отдал бы за то, чтобы узнать, что нагородил ей Давид, что она оставила его у себя.
Мета пристально посмотрела на него.
— Вы не родственник Давиду? — вдруг спросила она.
— Нет, в прямом смысле слова — нет. Я имею в виду, мы не прямые… не кровное родство… в этом роде…
Такой поворот разговора Яннику совершенно не понравился. Вообще-то он собирался только заглянуть в галерею, смутить эту женщину, потому что был на нее страшно зол, и просто оставить вещи Давида.
— Но мы друзья, — уверенным голосом добавил он, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Однако Мета не выглядела убежденной.
— У вас точно такой же цвет глаз, как у Давида, такой ярко-синий. Это ведь не может быть совпадением.
— Так, я пришел, чтобы передать шмотки Давида. На тот случай, если он вылезет из твоей постели. Надо ведь ему что-то надеть. — К сожалению, Мета никак не отреагировала на подковырку и продолжала рассматривать его. Янник смутился под ее взглядом. — Кроме того, было бы очень мило с твоей стороны сказать ему, что он спокойно может дать мне знать о себе. — Он поколебался и беспомощно оглянулся на Бурека, который был занят осмотром комнат. — А еще, что я в принципе понимаю, что произошло. Так что пусть просто объявится, хорошо?
Мета кивнула, и, стоя перед ней, Янник вдруг заметил нечто странное: его волк, это слабое, хилое создание, чувствовал себя в ее присутствии очень комфортно. Хотя он не шевелился, но и не пытался забиться в самый дальний угол и притвориться мертвым. Наверное, дело в следах Давида, которые обволакивают эту женщину подобно второй коже, подумал Янник. Но почему-то это разумное объяснение показалось ему чересчур безобидным, словно он не заметил чего-то очень важного, хотя оно было вполне очевидным.
— Да, — сказала Мета. — С удовольствием…