- В Россию.
- Что?! Да ты с ума сошёл, Джон. Там же этот, как его... ГУЛАГ, кажется... И потом снега, метели. Медведи, наконец.
- А ты знаешь, что говорят русские про твою Бразилию?
- Что? - Алисия заранее прищурила глаза, ожидая какую-нибудь гадость.
- Что Бразилия - это страна, где много диких обезьян. Это я один русский фильм смотрел...
Алисия долго хохотала, так что стала икать.
-- Кто им сказал такую глупость?
- Тот же, кто сказал тебе про Россию.
- Когда же ты уезжаешь?
- Я еще не решил. Но как решу - сообщу тебе первой.
- Ну так что, останемся здесь или пойдем в отель? - Алисия томно потянулась.
- Нет, пожалуй, пойду в свой ковчег.
- Хочешь, чтобы я пошла к тебе?
- Не подумай, что я ищу отговорки, но у меня там мальчик спит.
- Какой мальчик?
- Брат Аниту. Мы с ним сегодня по городу гуляли и все такое... - Джон бросил окурок. Волна слизнула его длинным языком и уволокла в прибой. - Тебя проводить?
- Зачем? - усмехнулась синьора Ферэрра. - Я так разохотилась, что мне сейчас никто не страшен... А вот и провожатый! - вскричала она. - Мониту! Эй! Иди сюда!
Из воды, зажав под мышкой разукрашенный борд, вышел местный Пушкин (опять руссизм, подумал Джон, всё, всё зовет меня туда), курчавый, смуглый, молодой, сложен как олимпиец. И гениален, черт побери!
- Вот с кем я встречу зарю, - бесстыдно сказала синьора Ферэрра и повисла на руке поэта-сёрфингиста. - Не так ли, Мониту?
- Си, синьора,- кивнул мокрой кудлатой головой олимпиец.