— Господин Мевес! — Дорн шагнул навстречу Штефану и протянул ему руку.
Штефан нарочито проигнорировал его жест.
— Что… что вы здесь делаете? — удивленно спросил он.
— Вы же сами звонили мне на работу и хотели со мной поговорить, — пояснил Дорн.
— Причем срочно, — добавил Вестманн. — Что ж такого срочного вы хотели сообщить?
Штефан открыл рот, сам еще толком не зная, что скажет в ответ. Он уже начал сомневаться, что ему следует рассказывать о Соне и ее странных братьях полицейским, не говоря уже об Уайте. Впрочем, Дорн невольно дал ему немного времени на размышления, кивнув на американца.
— А почему бы вам не представить нам своего спутника?
— Моя фамилия Уайт, — ответил тот по-немецки, но с отчетливым американским акцентом.
Он поспешно обогнул Штефана, протянул левую руку и не скрыл усмешки, наблюдая за неуклюжей попыткой Дорна пожать его руку своей правой рукой.
— Я — сотрудник американского посольства.
Дорн нахмурился и, оставив в покое руку Уайта, повернулся с удивленным выражением лица к Штефану.
— А, вы пустили в ход тяжелую артиллерию! — заметил Дорн.
Штефан поначалу даже не понял, что имел в виду Дорн. Уайт оказался сообразительнее и, энергично покачав головой, изобразил на своем лице такую безупречную улыбку, что даже Штефан невольно оценил его искусство дипломатии.
— Вы ошибаетесь, уважаемый господин…
— Дорн, — холодно подсказал инспектор.
— …господин Дорн. Я не знаю, что здесь произошло и не имею к этому абсолютно никакого отношения. Мы с господином Мевесом случайно встретились в подземном гараже.
— И в больнице вы оказались совершенно случайно, — вмешался Вестманн.
— Вовсе нет. Я приехал для того, чтобы попрощаться со Штефаном и Ребеккой. Я послезавтра уезжаю в Штаты.
— А они что, ваши друзья? — спросил Дорн.
— Ну не то чтобы большие друзья, — начал Уайт. — Мы познакомились на обратном пути из Боснии, и мне не хотелось бы уезжать, не сказав им «гуд-бай».