— О, Господи, пресвятая дева… — прошептал побледневший Гарсиа. — Что там…
Род вцепился в железную раму постели, пытаясь удержаться на полу. Он чувствовал, как трещат, выворачиваясь, суставы, и лопаются от жуткого напряжения мышцы. Род понимал, что долго ему не удержаться, и кричал, в безумной надежде, что его услышат, спасут… Лицо налилось кровью. Жилы вздулись на шее, перетянутой толстым жгутом простыни, которая продолжала упорно тащить его вверх, к решетчатому потолку. Но даже не это было самым страшным.
Гораздо страшнее то, что Род слышал наверху хриплый злобный смех.
Жгут чуть ослаб, а затем резким рывком дернул бьющееся тело вверх.
Пальцы Рода разжались…
— …Быстрее! Быстрее!
Руки сержанта тряслись так, что он никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец, с третьей попытки, ему это удалось. Замок щелкнул, открываясь.
— Роооооооооооод!!! — Нэнси прилипла к решетке, с ужасом глядя на повешенного.
— Открывай дверь!
Люди ввалились в камеру.
— Держите ему ноги! — скомандовал лейтенант.
Он быстро забрался на металлический эмалированный умывальник и сдернул второй конец простыни с решетки.
Гарсиа подхватил обмякшее тело и осторожно опустил его на пол. Лейтенант быстро распутал узел на шее парня и положил два пальца на артерию, пытаясь уловить биение пульса. Он несколько минут стоял на коленях, а затем выпрямился и посмотрел на дочь. Молчание получилось яснее любых слов.
Дональд перевел взгляд на перекошенное в безмолвном крике лицо трупа.
— Вызывайте фотографа, экспертов… — он вздохнул. — И соберите патрульных.
— Хорошо, лейтенант. — Гарсиа встал, и все еще поглядывая на мертвеца, боком вышел из камеры.
— Папа… — позвала Нэнси отца.
— Нэнси, — устало перебил он, — то, что происходит, мне совершенно не нравится. Абсолютно не нравится. И я бы не хотел, чтобы ты была в этом замешана. Я хочу тебя попросить: иди домой и ложись спать! Мне нужно получить заключение патологоанатома и кое-что обдумать.