Дело в том, что до самых недавних пор из этого дизайнерского бюро можно было попасть прямо в банку, проявив себя в качестве «выдающегося национального дизайнера», а расчеты с «TRANSHUMANISM INC.» производились из сердобольского культурного бюджета.
Понятно, что золотую ниву окучивали родственники высших сердоболов, и попадали в дизайн-бюро не молодые таланты, а пожилые тетки и свояченицы кого надо. Не надо объяснять, что к дизайну они имели примерно такое же отношение, как их высокопоставленные родственники – к представительной демократии.
Работали за «молодых талантов» не слишком умело направляемые нейросети – отчего окружающие партийных бонз объекты искусства (да и общая эстетика их быта) были весьма своеобразны. Вспомните хотя бы херувимов с кадилами, ведущих ежедневную девственницу в беседку Дяди Отечества – ну какому религиозному сердцу не почудится здесь невысказанный упрек?
Только представьте – огненные мечи, сверкающие взоры… Надо быть весьма отважным существом, чтобы после такой манифестации поставить приведенную дуньку раком и попытаться получить удовольствие. А хотели, наверное, как лучше… Конечно, баночное руководство в бога не верит. Но тем важнее для него знаки одобрения со стороны сверхъестественных сил.
Подобные ляпы влияют на психологическое состояние руководства весьма мрачным образом, даже если не осознаются. Некоторые публицисты вспоминают в этой связи про божественное правосудие – но привлечение божества не требуется: наши элиты уже много веков практикуют полное кармическое самообслуживание. Пусть ты попал в банку, но твое вечное счастье в конечном счете конструируют те же тупые и злобные мозги, что создают весь остальной национальный кавардак (чтобы не сказать «кадаврак» – увы, слово это окажется дважды верным).
Как именно нейросеть подбирает интерьеры, установить сложно. Это определяется обучением и тренировкой. Но о каждом сделанном выборе остается архивная запись. Если бы «Душа-Ветерок» была добавлена на генеральский столик обычным дизайн-ботом, мы могли бы ознакомиться с креативным заданием, по которому в Беседке Ста Ароматов появилась эта книга.
Нетрудно догадаться, что интересующая нас запись была стерта. Но вокруг этой истории осталось достаточно цифровых следов, чтобы установить заказчика со стопроцентной точностью (не будем утомлять читателя деталями расследования – поверьте, что у корпоративного канала «TRANSHUMANISM INC.» такие возможности есть).
Следы указывают на сердобольскую сеть, прославившуюся отнюдь не в области баночного вип-дизайна.
Сердобольские спецслужбы известны своей нерасторопностью – и, если честно, тупостью. Но в важных операциях им часто сопутствует успех. Причина в том, что в планировании им помогает особая нейросеть, известная как «Калинка» (настоящее это название или конспиративная кличка, мы точно не знаем).
Те, кто общался с «Калинкой», рассказывают, что у нее смешная аватарка – эдакая прижившаяся на Руси богиня Кали, сменившая сари на зипун. Не забыт даже старушечий платок на голове – он повязан таким образом, что концы торчат вверх как рожки. Кому-то смешно. А кому-то, пожалуй, станет и страшно.
Эта нейросеть может с высокой точностью просчитать действия оппонента – и способна поэтому составлять так называемые «многоходовочки», с карбоновых времен пользующиеся огромной популярностью у российской элиты.
Что такое «многоходовка», человеку современной культуры объяснить сложно, поэтому приведем здесь отрывок из одноименного эссе Г. А. Шарабан-Мухлюева.
«Как конкретно происходила борьба за место под солнцем в рядах поздней советской элиты? Заказные убийства тогда не были распространены. Но вот история, достойная пера Шекспира.
В Советском Союзе существовала так называемая Высшая Партийная Школа Экономики – нечто вроде спецкурсов для топовой бюрократии. В ней ничему особо не учили – но будущие бонзы терлись там друг о друга и советскую реальность, приобретая опыт и нюх.
Дальше – только факты.
Два высокопоставленных хозяйственника из ВПШЭ приезжают в сельский дом отдыха (формально это курсы повышения партийной квалификации, но суть подобных мероприятий сводилась к тихому пьянству). Внешне они друзья, на самом деле – конкуренты, потому что хлебное место секретаря парткома сможет занять только один.
Оба материалисты духа, строевые идеологические работники, кряжистые земные люди. Вместе ходят гулять в лес, выпивают, жгут костры, ловят рыбу. Вскоре выясняется, что у одного из них есть странная и забавная особенность. Он любит, как он выражается сам, «сделать на природе» – для живущего в бетонной норе горожанина, мечтающего о партийной даче, вполне понятная фиксация.
Возможность гадить в кустах на своем собственном участке еще впереди – но будущий секретарь парткома пользуется сельским отдыхом в полном объеме. Усаживаясь в кустах, он всякий раз подолгу балагурит, а когда процедура закончена, внимательно оглядывает ее результат и удовлетворенно крякает, получив лишнее подтверждение, что данная нам в ощущениях вселенная надежна и материальна, и то же относится к ее высшему проявлению – советскому миру.
Именно этот слушатель и является фаворитом партийной гонки (что в свете подобной привычки кажется вполне естественным).
Срок сельского отдыха подходит к концу. Два товарища идут погулять на природе в последний раз. И вот первый по своему обыкновению усаживается в кустах, с прибаутками и частушками справляет большую нужду, а затем оглядывается, чтобы получить лишнее подтверждение всему, во что верит.