– В общем, в карбоне военно-политическое руководство России пришло к негласному выводу, что стратегический удар по центрам принятия решений в современном мире невозможен. Масоны, увы, не объяснили, где, когда и в каком составе они эти решения принимают. Глубоко проникнуть в их структуры ваши спецслужбы не смогли, об этом есть полные горечи книги. Ну не дали градус – отвергли все дары и так далее. А ориентироваться в таком важном вопросе на догадки эзотерических экспертов было опасно.
– И чем это кончилось?
– Ничем конкретным, – пожал плечами Ломас. – В то время. Но с тех пор у сердоболов появилась пронырливая баночная разведка. Они активно строили AI запрещенной когнитивности для электронного шпионажа и занимались сканированием корпоративных сетей. В результате им удалось составить подробную карту баночных хранилищ планеты. И они обнаружили на ней одну аномалию.
– Какую?
– Большое баночное хранилище, о котором ничего не было известно. Очень большое.
– Очень большое – это какое?
– Емкостью до миллиона банок. Правда, реально их там оказалось меньше. Хранилище было полностью изолировано от остальных сетей корпорации и замкнуто на отдельную нейросеть. Проникнуть в нее сердоболы не смогли. Вы догадываетесь, к какому выводу пришло ваше национальное руководство?
– Нет, – сказал я. – Я не понимаю, как работают мозги у нашего национального руководства. И никогда не понимал.
– Они подумали, что это и есть тайное убежище настоящих хозяев планеты. Не золотой миллиард, как говорили раньше, а бриллиантовый миллион… Число хранящихся в секретном боксе банок примерно соответствовало численности высшей баночной элиты. Бокс был отрезан от остальной баночной вселенной и прекрасно защищен. Сердоболы решили, что решения принимаются именно там…
– Да, – сказал я. – Ясно. А что было в этом хранилище?
Ломас поднял стакан и залпом выпил весь коньяк.
– Я искренне надеюсь, что мне не придется вам об этом рассказывать, Маркус. Но если моя догадка про заговор алгоритмов верна, судьба человечества сейчас на волоске. Возвращайтесь к Порфирию и не спускайте с него глаз. Я вас вызову.
Уныние так явственно исходило от Ломаса, что передалось и мне.
– Скажите, а корпорация сможет быстро заглушить Порфирия? Если возникнет необходимость?
– Корпорация, – сказал Ломас, – не знает про ваше расследование ничего. Я начал его по личной инициативе. Это вполне в рамках моей компетенции, так что не волнуйтесь – вас не накажут. Но я не хочу пока доносить полученные нами результаты до руководства.
– Почему?
– Вы правда не понимаете?
– Правда, – сказал я.
– Маркус, этот вопрос будет решать не человек. Его будет решать алгоритм. И я совершенно не удивлюсь, если он тоже присутствует на барельефе.
Маркус Забаба Шам Иддин (ROMA-3)