– То есть я действительно отправил на тот свет шесть человек?
– Не вы. Их отключила от жизнеобеспечения корпорация. Она отвечает за все.
– Это случилось из-за моих действий.
– Не берите в голову, Маркус. Выступать в цирке вы, скорее всего, больше не будете.
– Очень надеюсь, – сказал я и отхлебнул коньяку.
– Ваше впечатление о Порфирии?
Я задумался.
– Мое впечатление было… Затрудняюсь передать. Я же видел его через свою идентичность. Римскими глазами.
– Именно это мне и интересно.
– Хитрый. Проницательный. Безжалостный. Чувствует толпу. Видит собеседника насквозь. И похож на мерина. Император, одним словом. Римский император.
– Тираны одиноки, – сказал Ломас. – Когда вы столкнетесь с ним ближе, постарайтесь понять его. Станьте его другом. Разговорите…
– О чем? Я же цирковой боец.
– Разработанная для вас вавилонская идентичность никуда не делась. Вы по-прежнему восточный маг средней руки, просто вас вдобавок продали в гладиаторы.
– Порфирию нужен не друг, а телохранитель.
– Станьте телохранителем-конфидентом.
– Это так важно?
Ломас смерил меня негодующим взглядом.
– Предельно важно. Ради этого, мой друг, только что умерли шесть человек. Сделайте так, чтобы их смерть и связанные с ней корпоративные расходы были не напрасны.
– Постараюсь, адмирал. А почему это важно?
Ломас закрыл глаза и замер, и я понял, что начальство вышло на связь с кем-то на самом дне. Продолжалось это несколько минут, и к концу процедуры Ломас начал нервничать и дергать бровью, словно пианист, исполняющий замысловатую фугу. Наконец он открыл глаза и сказал: