— Я заметил, что заключенные, которые носят зеленую больничную форму, единственные — кроме охраны, — кому разрешается ходить в центре коридоров. Когда настанет время определяться на работу, было бы неплохо, чтобы Аллен попросился в тюремный лазарет.
— Зачем нам это надо?
— Работа медбратом может обеспечить некоторую безопасность, особенно для детей. Видишь ли, в тюрьме помощника медика уважают, поскольку каждый заключенный знает, что когда-нибудь ему может понадобиться экстренная медицинская помощь. Через Аллена я буду выполнять работу.
Рейджен согласился, что идея неплохая.
На следующий день, когда охранники стали опрашивать новичков, кто где работал и какая у кого специальность, Аллен сказал, что хотел бы работать в тюремном лазарете.
— У тебя была практика? — спросил капитан Лич. Аллен ответил, как научил его Артур:
— Когда я служил на флоте, там была школа фармацевтов при морской базе в Грейт-Лейкс. Я работал там в госпитале.
Это была не совсем ложь. Артур приобрел эти знания самостоятельно. Он ведь не сказал, что учился на медика.
На следующей неделе из тюремного лазарета позвонили, что доктор Харрис Стейнберг, директор медицинской части, хочет видеть Миллигана. Проходя по широким залам, Аллен заметил, что Ливанская тюрьма построена в форме гигантского девятиногого краба. Вдоль стен центрального коридора были расположены кабинеты. От него с разными интервалами, в разных направлениях отходили коридоры с камерами. В лазарете Аллен ждал в комнате, отделенной непробиваемыми стеклянными перегородками, наблюдая за доктором Стейнбергом, пожилым седовласым человеком с добрым румяным лицом и мягкой улыбкой. Аллен заметил на стенах рисунки.
Наконец доктор Стейнберг жестом пригласил его войти в кабинет.
— Я так понял, что у вас есть опыт лабораторной работы.
— Всю свою жизнь я хотел стать врачом, — сказал Аллен. — И вот подумал: у вас тут столько народу, что не помешает поставить лишнего человека на анализы крови и мочи.
— Вы когда-нибудь занимались этим? Аллен кивнул:
— Конечно, это было давно, и кое-что я подзабыл, но ведь вспомнить недолго. Я быстро все схватываю. Признаюсь вам, док: когда выйду отсюда, хочу работать в этой области. Дома я самостоятельно изучал книги по медицине. Особенно меня интересует гематология. Дайте мне шанс, док — не пожалеете.
Казалось, Стейнберга не убедила его болтовня, поэтому Аллен решил произвести впечатление другим способом.
— Чудесные картины, — сказал он, бросив взгляд на стену. — Я предпочитаю масляные краски акриловым, но у этого мастера хороший глаз на детали.
На лице доктора появился интерес.
— Так вы рисуете?
— Всю свою жизнь. Медицина — мой суровый долг обществу, а живопись — мечта невинной юности. Люди говорят, что у меня природный талант. Вы позволите написать ваш портрет? У вас выразительное лицо.
— Я собираю предметы искусства, — сказал Стейнберг. — И сам немного рисую.