— Это, конечно, произошло давно, но… Торгни говорил, что она хотела утопиться, если они продадут дом, а потом она просто исчезла. Никто больше ничего о ней не слышал.
Эта история стала последней каплей. Сбивчивая речь сама полилась из его рта, и он начал рассказывать о самых своих первых впечатлениях, когда он сюда вернулся, о том, как ему казалось, что Майя в доме, о странной надписи на кухонном столе. О том, как в дверь кто — то стучал по ночам, и о том, как он сегодня встретился с Хенриком и Бьерном.
Симон и Анна — Грета слушали внимательно, не перебивая. Когда Андерс закончил, Анна — Грета забралась на стул и достала с кухонного шкафчика бутылку.
В бутылке плавали какие — то веточки и листья. Анна — Грета взяла стакан и нацедила в него мутную жидкость.
— Что это? — спросил Андерс.
— Полынь, — ответила Анна — Грета, — говорят, что эта настойка помогает спастись.
— От чего спастись?
— От тех, кто приходит из моря.
Андерс понюхал содержимое стакана. Запах был странный.
— Разве полынь не ядовитая?
— Ядовитая, — сказала Анна — Грета, — но все лекарства ядовиты, если употреблять их без меры, и полезны в малых дозах.
Он понимал, что вряд ли бабушка захочет его отравить, но запах его все — таки смущал.
В его голове пронесся целый ряд ассоциаций, пока он подносил стакан к губам.
Вкус был ужасный, от горечи у Андерса свело язык. По жилам потекло тепло. Заплетающимся языком он сказал:
— Может, мне еще чуточку выпить?
Анна — Грета закрутила пробку и поставила бутылку обратно на шкаф. Андерс поднялся:
— Можно мне одолжить у вас штаны? Мне надо дойти до Смекета и убедиться, что Элин там, иначе я просто не знаю, что делать.
Симон пошел за штанами. Всякое барахло у них хранилось в «кладовочках», где поколения за поколениями копились поношенные вещи. Андерс остался наедине с Анной — Гретой.