Человеческая гавань

Далеко он не ушел. Как будто ничего не случилось, он встал и направился к следующему дереву. На этот раз его было кому остановить. Мате, Йоран и Йон бросились к нему. Он пытался сопротивляться, но их было трое, а он один.

Мате пытался поймать взгляд Карла — Эрика. Тот по — прежнему смотрел вокруг пустыми глазами.

— Карл — Эрик! — крикнул Йон. — Скажи, что случилось? Что он тебе сделал? Что ты натворил?

И Карл — Эрик заговорил. Он сказал:

— Этого дома здесь быть не должно.

— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросил Йон. — Это не наше дело. Дом — то чужой.

Карл — Эрик не среагировал на его слова. С жесткой гримасой он процедил:

— Дома должны быть ликвидированы.

Он с силой рванулся, но Мате с остальными сумели удержать его. Элоф Лундберг подошел к толпе и спросил:

— Что тут такое творится? Что случилось?

— Он сам не знает, что говорит, — сказал Йохан. — Если ты покараулишь его тут, я сбегаю к Анне — Грете. Он ее послушает.

И Элоф Лундберг помчался за своим мопедом и отправился искать Анну — Грету. Но все, что он увидел, — это как она и Симон садятся на паром, чтобы плыть на материк.

Ему оставалось только вернуться обратно.

Чертов фокусник, думал он.

Нортелье

В половине третьего Симон и Анна — Грета зашли в пиццерию в Нортелье. Они сели за столик, заказали пиццу и теперь перед ними стояла сочная горячая «Капричиоса», по — резанная на ломтики. В кармане у Симона лежали два обручальных кольца. Анна — Грета уже успела позвонить в церковь и заказала церемонию на воскресенье, сразу после утренней службы. Теперь они были полностью готовы к своему бракосочетанию.

Они чувствовали себя такими молодыми. Может быть, именно поэтому они и пришли сюда в пиццерию, чтобы отпраздновать это важное событие здесь, среди молодежи. Ни Симон, ни Анна — Грета не любили пиццу, она была для них непривычной пищей, они ничего в ней не понимали и потому выбрали ее по названию в меню.

Анна — Грета с трудом осилила половину, отодвинула тарелку и сказала:

— Сначала вроде казалось неплохо. А теперь кажется, что эта пицца просто распирает желудок, как дрожжевое тесто. Ведь она на самом деле просто кусок теста, и ничего больше.

Симон чувствовал то же самое. Он выпил «фанты».

Анна — Грета рассеянно посмотрела в окно. Симон вдруг подумал, что эта пицца вполне может быть последним вкусным обедом в его жизни, в том случае, конечно, если он по какой — либо причине не доживет до завтра, а умрет сегодня от сердечного приступа или случайно попав под машину. Неожиданно он особенно остро ощутил аромат еды и пододвинул к себе тарелку с порцией Анны — Греты.