Человеческая гавань

22
18
20
22
24
26
28
30

О нет!

Андерс зажал уши, как будто стараясь заглушить голос. Нежный голосок дочери, когда она сидела под деревом и пела:

— Я видела, как папа убил гнома…

Да, любой ребенок может так пошутить!

Это была замечательная жизнь… Нам было так хорошо вместе. Я так любил ее…

Дурацкие глупые носки! Я вас ненавижу! Я вас разорву, разорву!

Андерс быстро обернулся, схватил бутылку полынной настойки и сделал глоток. По горлу прошел спазм, и он бегом бросился в туалет. Но когда наклонился над унитазом, он ощутил только привкус кислой отрыжки. Он сел на пол и прислонился спиной к горячей батарее.

Это ведь неправда, что Майя была злой? Да, она легко сердилась, у нее было богатое воображение, но злой она не была!

Андерс откинул голову назад и ударился о батарею. В глазах замелькали красные точки. Он вернулся на кухню и снова взял фотографии. Сесилия своими добрыми глазами смотрела прямо на него. Он решительно схватил телефон и набрал ее номер. Она ответила после второго гудка.

— Привет, это я, — сказал он.

На другом конце провода послышался легкий вздох.

— Андерс, зачем ты звонишь? Что ты от меня хочешь?

Андерс потер голову:

— Сесилия, скажи мне только одну вещь. Пожалуйста. Майя — она ведь не злая?

Сесилия молчала. Андерс ногтями вцепился в кожу головы так, что выступила кровь.

— Они говорят, что злая, — продолжал он, — они утверждают, что она злая. Но ты и я… мы же знаем, что это было не так, да? Правда?

Каждая секунда ее молчания отзывалась болью в его голове. Боль была такой, что ему казалось, будто мозг сейчас взорвется.

— Андерс, — сказала Сесилия, — после того как это случилось, ты стал воспринимать ее по — другому. Она была…

Голос Андерса упал до шепота:

— Что ты говоришь? Она была такой хорошей. Она была такой красивой девочкой…