— Тебе сколько лет-то?
— Тринадцать пока… Четырнадцать только в августе будет и мне, и брату… Если выживет…
— Шанс выжить есть. Если бы в правый бок прилетело, то хуже. Там печень. Это верная смерть… Так что, не ссы, пацан. Даст Бог, выживет брат. Тебя, как звать-то?
— Саша… Тихий.
— Погремуха такая?
— Нет. Фамилия…
— От бати такая досталась или в детдоме дали?
— От матери. У бати фамилия была Тихо́й, а у матери Тиха́я. Мать умерла нас с братом рожая. Ну а когда документы оформляли, нас так и записали. Мать — Тихая. Ну, а мы с братом Сашка Тихий и Лёшка Тихий. На бумаге ударение не ставится…
— А батя?
— Помер… Давно уж… А ты, дядя Тихон, вор? — я указал на его расписанную татуировками грудь, что виднелась из-под пиджака.
— Нет. — усмехнулся он… — Я обычный бродяга. Такой же, как и ты — босяк. И не зови меня дядей Тихоном. Какой я тебе дядя? Меня Вениамином отец назвал. Но если ты, мелкий, назовёшь меня «дядя Веня», получишь по ушам. Понял? — усмехнулся он и подмигнул мне.
— Понял. А как мне тогда к Вам обращаться?
— Зови Тихон. Меня так люди знают. И не выкай мне тут. Не по пацански это.
— А ты тут за что, Тихон? Хотя… Это меня не касается.
— Да. Ты прав… Не касается… — он вздохнул. — Ни за что я тут… Не при делах. Но вешают на меня мокруху. А меня даже в городе вчера не было. Не сегодня, так завтра уйду отсюда. Доктор придёт разрулит.
— Доктор? Ты что? Болен?
— Доктор — это адвокат… Так его иногда называют на киче.
— Ясно…
— За брата постоять — дело святое… Вот и моего братишку меньшого зарезали недавно…
Тихон замолчал…