Старайся впредь не забывать:
«Когда, на что и с кем играть!»
Проснулся я от того, что мне дико захотелось облегчиться… Уже не было холодно. Похоже, что утро уже наступило. Сквозь маленькое зарешёченное окно в камеру даже проникал солнечный свет…
В камере не было никаких удобств, кроме двух деревянных лавок. Сейчас, кроме меня, никого больше не было в этом тесном помещении… Сдаётся мне, что пьянчуг выгнали рано поутру, а Тихона, наверное, адвокат вытащил, притащив кучу свидетелей, что он был в другом месте, пока кто-то убивал его врага. А что? Если это тот самый фиксатый, которого Лёха запинал ногами, то Тихон явно не при делах.
Бли-ин… Как ссать-то хочется… Боюсь, что ещё немного, и я отолью всё своё, накопленное за ночь, в любой из углов этой камеры. А так, как делать этого мене совсем не хотелось, то я стал стучать кулаком в железную дверь камеры. На мой стук очень долго никто не реагировал. Я уж думал, что всё… Но вот за дверью послышался мужской голос:
— Чего шумишь?
— Выведи в туалет! Сил нет больше терпеть.
— Подождёшь…
— Не могу, командир… Ща на стену отолью…
— Я тебе отолью… Своей одеждой пол мыть будешь! Сказано подождёшь, значит, подождёшь…
Я продолжил монотонно стучать кулаком по гулкой железной двери.
— Ты у меня сейчас достучишься…
— Будь человеком. Выведи поссать!
— Подождёшь…
Шаги удалились… Я продолжал стучать по двери. Мне уже стало всё равно… Я был на грани срыва… Я стучал монотонно, долго, аж кулак заболел…
Наконец послышались шаги, скрежетнул засов, открываемый снаружи, а милиционер, распахнувший дверь, скомандовал коротко:
— Пошли!
Я молча шёл туда, куда мне указали. Сержант отвёл меня в дежурку, а сам ушёл куда-то, оставив меня наедине с капитаном. Капитан сидел за перегородкой и что-то писал. Похоже, что он был с большого бодуна… Морда у него уж больно была помятая… Да и сам он был какой-то помятый и неопрятный, как будто даже спал в одежде.
— Чего шумишь? — рявкнул он, наконец-то обратив на меня внимание.
ebooksa