Шелест 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Это и есть ваше средство от охотниц на вашу руку и сердце? — поинтересовалась она.

— Не сказал бы, что я имел ввиду именно Елену Митрофановну, н-но-о… — я слегка развёл руками.

— Забавно, — произнесла Долгорукова.

— Может всё же объясните, что происходит? — спросил я.

— Ничего не происходит, — пожала она плечиками, подозвала лакея и на этот раз взяла бокал шампанского.

— Я собираюсь оставить вас на компаньонов и убыть с бала. Уверены, что не хотите ничего сказать, Мария Ивановна?

— Вы знаете с кем так мило ворковали?

— Тульева Елена Митрофановна.

— Вдова боярина Тульева, — кивая, уточнила она.

Ага. Вот отчего на меня все косятся, а у меня появилось чувство, что я лицедействую перед зрителями. Родовитая знать, это совсем не одно и то же, что и простые дворяне, пусть богатые и из древних родов. Белая кость, так сказать, среди голубых кровей. М-да. Звучит как-то…

— Боярыни устроены как-то иначе? — спросил я на грани приличий.

— О-о не-ет, наша сестра скроена одинаково. Искренне за вас рада, Пётр Анисимович, и желаю вам удачи, — как мне показалось с толикой раздражения ответила она.

Вообще-то, нормальная реакция девицы, обществу которой предпочли свидание с другой, да ещё и старухой. Но было ещё что-то. Точно было. Неужели я по-прежнему не всё ещё понимаю?

— Сдаётся мне, что вы что-то недоговариваете, — не спрашивая, а утверждая, произнёс я.

— Пётр, ты мой друг и ты не можешь вот так бросить меня на растерзание этим… — перейдя на ты не договорила она, и легонько кивнула вбок.

— Я вам не друг, Мария Ивановна, но видит бог, я вступил бы в драку с любым, кто стал бы угрожать вашей жизни. Только тут вам ничего не угрожает.

— Вот так значит?

— Значит так.

— Ладно. Можешь идти. Очень надеюсь, что ты не пожалеешь о том, что бросил меня в лихую годину.

— Бросьте, Мария Ивановна, никому из присутствующих здесь не нужна ваша жизнь, только лишь рука и сердце. Но что-то мне подсказывает, что с этим вы с лёгкостью управитесь и без меня.