На фоне винного лака он поместил перистую серебряную кисточку на трех длинных пальцах каждой руки и маленькую черную алмазную чешуйку на острие каждого ногтя.
— Простите, но я подумал, что черный алмаз на этом фоне вам понравится больше, чем белый. Вы так расслабились, что я не хотел вас беспокоить.
Ногти были совершенны. Женщина в ней была довольна и маникюром, и мастером, причем даже больше, чем ей хотелось бы. Теперь Джейкоб наклонился к ней, приблизил свои голубые глаза, прекрасный рот. Тело, созданное для удовольствий.
— Почему у тебя не было женщины, Джейкоб? — тихо спросила она. — Ты был женат?
— Нет, — он держал ее руку, как будто проверяя маникюр, но нажимал на безымянный палец, поглаживая мягкую кожу там, где носят кольцо. Она никогда не носила обручальное кольцо Рекса. Это был бы знак ее принадлежности ему, чего она не могла допустить. — Не знаю толком, почему. Были женщины, небезразличные мне. Я радовался их обществу. Но потом в какой-то момент понимал, что пришло время двигаться дальше. Я думаю, пару из них я даже любил, но это была не та любовь, которая заставила бы меня остаться с ними. Любовь… — И он замолчал, задумчиво приподняв плечо.
Несмотря на его тренировку на Ярмарке и в цирке в качестве актера, Лисса понимала, что он, как любой мужчина, не любит говорить о чувствах.
— Открой мне свое сердце, — пробормотала она.
Вампиры непростительно эгоистичны. Требуя полной откровенности от своих слуг, они делятся с ними сами, только когда этого невозможно избежать. Так уж повелось, и так было всегда.
По его виду она поняла, что та же мысль пришла в голову и ему, но после долгой задумчивой паузы он все-таки продолжил:
— Я всегда верил, что любовь — больше, чем просто чувство. Она может с этого начинаться, но потом становится чем-то гораздо большим.
— Боль и удовольствие настолько взаимосвязаны, что, пытаясь их разделить, можно сойти с ума, — добавила Лисса не сразу, подбирая слова. Как будто они уже разделили вторую метку. — Это альфа и омега, начало и конец.
— Создает все самые важные вопросы и отвечает на них. — Ироническая улыбка скривила его рот. — Вроде того, почему у меня нет женщины.
18
Лисса критически оглядела себя.
— Я очень надеюсь, что в молле никто не узнает меня, потому что если узнают, то я найду способ тебя унизить.
Он усмехнулся, выходя из ванной.
— С вашего позволения, миледи, я бы хотел украсить вас вот этим.
Он приоткрыл сложенное вдвое мокрое полотенце, чтобы показать ей временную татуировку: черную розу и шипы. Лисса видела этот рисунок в разных вариациях на поясницах молодых женщин в джинсах вроде тех, что были сейчас на ней. Синие, низко сидящие на ее стройных бедрах, со штанинами, порванными на стратегических местах и украшенными россыпью серебристых розочек под передними карманами. Лиссе это украшение показалось милым и необычным. К этим джинсам Джейкоб приготовил для Лиссы удобную, короткую, открывающую пупок вареную футболку, тоже в розовых разводах. На груди была картинка: несколько котят с нефритовыми, как у Лиссы, глазами, два из которых прыгали по ее бюсту, а третий дремал между ними, и внизу надпись: «Не все любят утро».
Она оценила юмор Джейкоба.
Он подколол ее черные пряди и закрыл их дорогим рыжевато-каштановым париком с локонами до плеч.
ebooksa