Закричал:
– Здорово, Добрыня! Здорово, соколы! Как вам под моим братом, князем Клюквой, проживается? Не кисло?
С каждым обнялся, каждого назвал по имени, да еще про родню спросил. Оказалось, всех помнит.
И стало, как в детстве. Борис окружен людьми, там смех и оживление, а Ингварь поодаль, один.
Гривны-то лишние у него с собой были. Захватил на случай, если половцы заметят среди брусков крашеную медь. Десятая часть гривен была фальшивая. Но половец прохлопал, не те на зуб кусал.
Пока брат балагурил с дружинниками, Ингварь расплатился за повозку. Степняки сразу повернули коней и помчали от реки прочь. Видно, тоже были рады, что обошлось без драки. Еще б им не радоваться – такая пожива! Не во всяком набеге столько добудешь.
В телеге горой лежали щитки и пластины полированной стали. Как всё это надеть и на ногах устоять – загадка.
– Поворачивай! Домой едем! – крикнул Ингварь.
Пришлось повторить приказ еще раз, громче. Только тогда услышали.
По дороге снова оказались вдвоем с братом. Ехали бок о бок, опередив всадников и стрелков.
– Жутко, поди, было, когда Тагыз пригрозил тебя конями разорвать? – спросил Ингварь, глядя снизу.
Когда Борис оказался рядом, живой и целый, сделалось стыдно своих сомнений: выкупать или не выкупать. Уберег Господь от греха страшного, какого себе по гроб не простишь.
Брат засмеялся:
– Ну, про коней-то я придумал, для жалости. Чтоб ты меня поскорей вызволил. Как бы Тагыз стал меня казнью казнить, если мы с ним двоюродные, от одного деда? Надоело мне, братка, кобылье молоко пить да жилистую баранину жевать. Я ведь в плену почти два месяца. В битве под Адрианополем взяли меня половцы из другой орды и перепродали Тагызу, как он мне родич. Двадцать коней Тагыз за меня отдал. Нашего брата, рытарей – по-вашему, именитых мужей, – под Адрианополем много захватили, так что стоили мы недорого.
Хотел Ингварь спросить, что за битва такая, кого с кем, но как услышал про выкуп – ахнул.
– Двадцать коней? Это ж двадцать гривен всего! Ладно бы Тагыз с меня пятьдесят потребовал или даже сто. Но четыреста?!
– Он и хотел просить сто. Но тогда не отдал бы Роланда и латы, – ухмыльнулся Борис. – А они мне дороги. Говорю ему: ты потребуй со Свиристеля вчетверо, но коня и доспехи отдай.
Ингварь потерял дар речи. Лишние триста гривен плачены за лошадь и груду железа?! Да на такие деньжищи можно было бы столько всего сделать, купить, построить!
– Не отставай, Клюква! Едем! – беспечно позвал брат. – Я тебе про свои странствия расскажу. Слушай.
И начал рассказывать, да так увлекательно и складно, что Ингварь на время забыл про триста гривен.