– Три сотни – нестрашно, – сказал амирал. – У нас сто двадцать или сто тридцать человек будут тянуть корабли, а для обороны останется двести семьдесят, из них двести регулярных солдат. Мы отобьемся легко и без серьезных потерь. Завтра утром снимаемся со стоянки, господа купцы. Капитаны, готовьте суда к проходу через пороги.
…На второй день медленного продвижения, преодолев три порога, караван приблизился к четвертому. Он был бы не самым трудным, потому что глубина позволяла вести корабли, не разгружая, – если б не удобная для засады балка, да не щербатая стена скал, в зазорах между которыми легко было спрятаться врагу.
Двигались так.
На каждом корабле остался только капитан, вставший к рулю. Гребцы – от восьми до двенадцати человек, в зависимости от размера – тянули судно на веревках. Все остальные вооружились и рассредоточились по берегу. Корабли шли плотно, один за другим, и всё же караван растянулся на добрых полмили.
Дамианос остался сзади, у воды. Лезть в бой он не собирался. Зачем? Белая Дева сочла бы такой риск жульничеством.
Аминтес шел рядом с последним из кораблей, положив на плечо собранный манубалист – думал проверить оружие в деле, с безопасного расстояния.
Сзади тяжело топал Магог. Капитан Горгий покрикивал на кряхтевших тянульщиков. Гелия с удобством расположилась на палубе, готовясь к интересному зрелищу. Сходить на берег она категорически отказалась и служанку тоже не пустила.
Кажется, начальник каравана хорошо знал свое дело. Вооруженные матросы и купцы с приказчиками были во второй линии, первую же составляли солдаты, распределенные на пять
Между лохами поддерживалась дистанция в полтораста шагов. Если нападут на один, два соседних придут на помощь с флангов, а еще два останутся охранять корабли.
Дамианос поглядывал на балку, откуда вот-вот должны были выскочить калгаты, и думал о том, что военное дело – такая же наука, как любая область знаний. Ученый всегда одолеет неученого.
Вот взять любого воина-варвара – хоть славянина, хоть степняка – и выпустить один на один против византийского солдата. Дикарь наверняка победит. Он сильнее, ловчее, храбрее, потому что вырос в суровом и грубом мире, где слабые не выживают.
Но двое регулярных солдат убьют двух варваров, потому что обучены действовать в паре. Один будет прикрывать себя и товарища, второй – наносить удары. Четверо ромеев справятся с десятком. Лох без больших потерь отобьется от сотни. А уж
Калгаты!
Из-за утесов, а затем и из оврага с воем и визгом вылетели верховые. Сунулись с разлета на передний лох – и откатились, потеряв несколько человек. После этого всадники заметались по полю, пуская стрелы в остановившиеся и закрывшиеся щитами отряды. К каждому сзади подтянулись корабельные команды, чувствуя себя в безопасности под прикрытием солдат.
Дамианос был разочарован в калгатах. Слывут мастерами коварных атак, а сами ведут себя, словно трусливые шарандеи: только вопят, да попусту переводят стрелы. Может, кто-нибудь сунется на дистанцию прицельного выстрела?
Он вставил в паз манубалиста короткую стрелу (она называлась «болт») и стал ждать. Гребцы остановились, держа корабль на канатах. Они тоже смотрели на поле. Капитан у руля, Гелия, разинувшая свой уродливый рот Коринда – все были увлечены видом боя.
Из-за спины вдруг раздался странный звук – будто кто-то хрипло смеется. И сразу вслед за тем истошный женский визг.
Резко обернувшись, Дамианос обмер.
Капитана сзади обхватил рукой мокрый, голый человек. Сверкнуло лезвие ножа. Из горла багровой струей ударила кровь.
Еще несколько таких же блестящих от воды смуглых фигур быстро передвигались по палубе. Коринда прижалась к мачте, закрыв руками лицо. Визжащую Гелию держал за шею широкоплечий, могучий детина.