– Отстань! Мешаешь.
Плеск воды. Гелия поднялась во весь рост. Медленно провела ладонями по бокам, сверху вниз, будто стягивая с себя тесную одежду – хотя кроме кожи снимать ей было уже нечего. От этого бессмысленного жеста у Дамианоса внезапно пересохло во рту. Он смотрел на мокрое, словно высеченное из агата тело, и не мог отвести взгляда.
– Хочешь? – низким, словно убаюкивающим голосом проворковала эфиопка. – Иди сюда. Трогать тебе понравится еще больше, чем смотреть. А любить меня – лучшее, что бывает на свете…
Он не пошевелился. Чувствовал, что не может вздохнуть. «Нет, – сказал себе Дамианос. – Нет. Не поддамся». Покачал головой.
Гелия поняла его неправильно.
– Какая я тебе сестра? Мы прежде ни разу даже не встречались.
Дело не в этом. Женщины, с которыми он имел дело, любили за деньги. Это не было изменой Белой Деве. Но тут другое…
– Я замерзла, – поежилась Гелия. – Возьми накидку. Вытри меня.
«Нет, это не измена, – решил он. – Гекате не нужно мое тело. Наоборот: пока оно живо, мы не встретимся. Я волен распоряжаться плотью по своему усмотрению».
– Благодарю, – сказал он, поднимаясь. – Я воспользуюсь твоим предложением. Заодно проверю, какая из тебя наложница.
Ничего подобного он не испытывал ни с одной профессиональной блудницей – даже в «Саду Эпикура», где ночь с гетерой высшего разряда стоит четыре серебряных милиарисия. Будто на полчаса или на час (а действительно – на сколько?) перестал быть собой и стал кем-то другим: легким, беззаботным и счастливым.
После объятий Дамианос лежал на скамье, смежив веки, а Гелия легкими касаниями массировала его разнежившееся тело.
– Мы с тобой совсем непохожи, а родинка у тебя точно такая же, как у меня. Вот здесь, видишь?
Он открыл глаз. Женщина приподняла себе левую грудь, где действительно светлела продолговатая родинка.
– Хорошо хоть, у меня нет метки на лбу. Этой дряни от папаши я, слава Всевышнему, не унаследовала. Повезло. А то пришлось бы затирать мазью. То ли дело прелестная родинка в прелестном месте. – Она любовно погладила свою кожу и снисходительно заметила: – Твоя тоже ничего. Дай поцелую.
– У меня на груди родинка? – Он снова зажмурился. – Не замечал…
– Это потому что вы, мужчины, редко смотритесь в зеркало… Точь-в-точь такая же, как моя, только кажется темной. Потому что у тебя кожа белая. Белая, но грубая. А у меня темная, но потрогай, какая гладкая.
– Трогал уже. Перестань щекотать меня. Далась тебе эта родинка.
– Слушай, – вдруг оживилась Гелия. – А ведь это значит, что и у пирофилакса такая должна быть. Взялась ведь она у нас откуда-то? Вот мужчина, которого невозможно представить голым. Как только он детей делает? – Она фыркнула. – Наверно, стоит, завернутый в тогу. Женщину подвозят к нему на тележке, в предписанной инструкцией позе. Великий человек отложит секретный документ, исполнит свое дело и говорит: «Достаточно. Увезите».
– Прекрати! – рассердился он. – Я чту свою мать и не хочу слушать такое.
ebooksa