Змеюшку-голубушку Яшка сунул в пояс, нынче купленный у старьевщика. Широкий, плотный, двойной кожи, но не новый, а сильно потертый, никто не позарится. Похлопал себя по бокам. Отлично! На базаре Яшка раздобыл деревянную пайцзу, с какой из Сарая выезжают. Правда, дозорные и обыскать могут, ну да пояс-то, поди, щупать не станут? Ладно, отбрешемся как-нибудь. Всякой докуке свой час.
Вместо змеи запихнул Габриэлю в пояс медную цепь (в ювелирной лавке стоила два дирхема), утяжеленную свинцовыми чушками из лудильного ряда. Снова застегнул, приладил поровнее.
– Я всех вас тоже люблю, – проникновенно молвил ему Габриэль. – Теперь мы с вами одно.
Бес знает, с кем это он. Интересно было бы узнать, но сейчас не до этого. Пора уносить ноги.
…Во дворе споро, но без подозрительной спешки сел на лошадь. Потянул узду – к воротам ехать.
Вдруг сзади:
– Йашка, уже уезжаешь? Погоди.
Бох!
Купец стоял у перил, манил рукой.
Эх, чтоб тебя разорвало, брюхан немецкий!
– Что угодно твоей милости? – залучился Шельма улыбкой. – Время позднее, скоро вечер. Поспешать надо.
– Окажи мне последнюю услугу. Прислали от господина Шариф-мурзы. Король Магомет и канцлер фон Мамай желают дать мне аудиенцию прямо сейчас. Им не терпится. Мне нужен толмач в сопровождение. Едем. Посмотришь на одного из могущественнейших владык земли. И Габриэль тоже с нами едет. Он там понадобится.
У Яшки потемнело в глазах.
Пролепетал:
– Зачем тебе толмач, майнхер? Ты татарский язык знаешь, я слышал. – И попрекнул, еще надеясь отбояриться: – А в Новгороде говорил, что не знаешь.
– Не говорил я такого. Я спросил, знаешь ли татарский язык ты. Переводчик мне нужен, потому что королю и канцлеру незачем ведать, что я понимаю их разговоры. Это всегда полезно. Слезай с коня. На улице ждут повозки, присланные из дворца. Ничего, Йашка, много времени это не займет.
Обернулся назад, крикнул:
– Габриэль! Да где же ты? Я жду!
С седла Шельма спустился, будто в разверстую могилу.
А как было не спуститься?